Туофикеа — общественные новости

Питерские оперативники ликвидировали «фабрику» по производству сильнодействующего синтетического наркотика — метадона

Говорить с оперативниками об этом деле очень трудно. Они не имеют права не только назвать ни одной подлинной фамилии, но и дать хоть какие-то «опознавательные знаки», позволяющие идентифицировать фигурантов дела. Разговор постоянно прерывается, потому что собеседники не могут найти подходящие «округлые» слова. Многие подробности оперативных действий им приходится опускать, а остальные в значительной степени описывать штрихами. Возможно, года через полтора, когда начнется суд, можно будет вернуться к этой теме, и они расскажут больше (хотя, разумеется, всех деталей не сообщат и тогда). А сейчас в самом разгаре следствие, и нельзя делать ничего, что могло бы ему помешать. Цена «прокола» слишком велика — ведь речь идет о деле поистине уникальном, не имевшем до сих пор аналогов в России.

Добропорядочный наркодилер

Споры вокруг популярного в кругах элитных наркоманов (артистов, политиков, крупных бизнесменов и криминальных авторитетов) зелья под названием «метадон» идут уже не одно десятилетие. Сильнейший синтетический наркотик, разработанный в 1937 году в гитлеровской Германии, он до сих пор активно рекламируется на Западе как лекарственное средство, позволяющее избавиться от героиновой зависимости (так называемая заместительная терапия). Жизнь, правда, показала, что возникающая вследствие такого «лечения» метадоновая зависимость ничуть не легче. А денег требует больше, потому что метадон дороже героина. Это позволило предположить, что «метадоновые программы» лоббирует наркомафия. Продукт удобный, потому что (в отличие от опийного мака и конопли) не связан с сельхозработами, а может быть произведен путем химического синтеза.

В России, надо сказать, чудесными «лечебными свойствами» метадона не обольщались никогда. Он отнесен к наркотическим средствам, запрещенным к обороту. Разовая доза метадона составляет 0,05 грамма, а уголовная ответственность наступает с 0,5. Время от времени его изымают в количестве от единиц граммов до килограмма (последнее считается большой удачей). Специфика оперативной работы «по метадону» заключается в том, что зелье это не купишь в подворотне или на дискотеке в ночном клубе. Его, как правило, поставляют по заказу, «своим» людям. Контрольную закупку осуществить очень тяжело — во-первых, из-за сложности внедрения в круг продавцов, а во-вторых, из-за слишком высокой цены.

И вот представьте себе удивление питерских оперативников УФСКН, когда они обнаружили, что на городской «наркорынок» стабильно поступают гигантские — в несколько килограммов! — партии метадона. И, что уж совсем не укладывалось в рамки здравого смысла, им начали РАЗБАВЛЯТЬ ГЕРОИН и полученную смесь продавать по цене самого героина. То есть по более низкой! Метадон, таким образом, резко подешевел, из элитного наркотика стал превращаться в общедоступный, «выходить на улицу». Стало ясно, что где-то неподалеку работает высокопроизводительная «фабрика смерти».

Последовала скрупулезная и тонкая оперативная работа, и через несколько месяцев оперативники вышли на предполагаемого сбытчика крупных партий метадона. Им оказался гражданин Джафаров (здесь и далее, повторяю, фамилии вымышленные), 1951 года рождения, уроженец одной из кавказских республик. По образованию ученый-агроном, он жил в Петербурге уже давно и был владельцем небольшого продуктового магазина. Слыл человеком «душа нараспашку», имел трех жен (одна на родине, две здесь), двух любовниц и 25-летнюю дочь-студентку. Всех их он исправно обеспечивал деньгами, к тому же постоянно принимал многочисленных родственников и друзей с Кавказа, занимался их делами — пристраивал на лечение, помогал детям поступить в престижные вузы.

Внешне, однако, Джафаров богачом не выглядел. Вел добропорядочный образ жизни. Каждое утро уезжал на работу и возвращался в одно и то же время. Если задерживался, звонил, чтобы домашние не беспокоились. Разумеется, ни в каких разговорах ни с родными, ни со знакомыми наркотики не упоминались. Поскольку был Джафаров человеком общительным, имел массу контактов, то вычислить того, кто привозит ему метадон «на реализацию», казалось, почти невозможно. Так же, как и гонцов, привозивших деньги. Оплата всегда производилась предварительно. Деньги были немалые — за раз несколько миллионов рублей. И количество товара исчислялось килограммами. По полученной информации, такая сделка проводилась примерно раз в две недели.

Химия для кроликов

Анализ телефонных переговоров Джафарова с друзьями и знакомыми ничего не давал. «Привет. Как дела? Все в порядке? И у меня. Ну давай…». Но за месяцы «близкого общения» с находящимся под плотным наблюдением человеком оперативники, что называется, влезают в его шкуру. И в тех же разговорах, к примеру, начинают анализировать уже не только содержание, но и мельчайшие оттенки интонаций. В той же степени подробности анализируется и вся его жизнь.

С какого-то момента к оперативникам наркоконтроля присоединились их коллеги из ФСБ. Совместная, именно «на тонких нюансах» работа и позволила из многочисленного окружения Джафарова выделить четверых подозрительных людей. Разумеется, все они также были взяты под плотное наблюдение.

Встречи с этими людьми у Джафарова происходили либо у него в магазине, либо в ресторане «Кавказ» у Заневской площади. Встречались регулярно, говорили вроде ни о чем. Но, складывая «пазл» из намеков и полунамеков, случайно оброненных фраз, оперативники все же выделили из этой четверки одного. Гражданин Борисов, 1980 года рождения, официально нигде не работал. По версии для жены, однако, имел лесопилку, расположенную где-то в области и оформленную на другого человека. Время от времени он выезжал туда «в командировки». С собой брал младшего брата, бывшего формовщика завода «Баррикада», а ныне нигде не работающего. Ездил на «БМВ-Х5», имел также микроавтобус «Дукат» и недорогую «Шевроле Лачетти». Был чрезвычайно осторожен. Стоило ему на дороге заподозрить машину-«хвост», тут же останавливался и мог простоять три-четыре часа.

Выяснилось, что время от времени Борисов с братом закупают разнообразные химические реактивы. Причем в больших количествах — одни литрами, другие килограммами, третьи бочками. Делать это сегодня, оказывается, совсем несложно — не нужно даже статуса юридического лица. Приходи на предприятие, плати деньги и забирай сколько хочешь. Купленное отвозилось на временные склады — два в Невском районе и по одному в Гатчине и Новгородской области. При каждом из них был контингент внештатных «наблюдателей», которые докладывали братьям обо всем подозрительном — какая машина подъезжала, кто подходил и чем интересовался. На те же склады поступило и оборудование для химического производства, которое братья также как-то приобрели.

Когда перечень всего закупленного оперативники показали экспертам-химикам, те заявили вполне определенно: Борисов с братом явно обслуживают крупную лабораторию по производству метадона. И уж совсем «добило» оперативников, когда братья купили на заводе в Уфе суперсовременный и очень дорогой хроматограф — прибор для проведения спектрального анализа вещества. Такого не было даже в экспертно-криминалистической службе УФСКН — там использовали хроматографы гораздо менее современные. Покупка явно предназначалась для оборудования «лаборатории технического контроля» — неизвестные хозяева метадонового производства заботились о качестве выпускаемой продукции.

Куда перевозились со складов реактивы и оборудование, выяснилось далеко не сразу. Организовать эффективное наблюдение за машинами Борисова было очень сложно. Учитывая его невероятную осторожность, оперативники двигались за ним «шаг за шагом» — сегодня, скажем, проехали 10 километров до перекрестка такого-то, развернулись и уехали. На следующий раз вели его уже от этого перекрестка и снова через 10 километров уходили. Неоценимую помощь в этой работе оказали сотрудники УГИБДД.

Прошли месяцы, прежде чем выяснилось, что конечная точка маршрута — деревня Подгорье Новгородской области. Там на участке земли размером 5 гектаров располагался большой деревянный дом. По официальной версии, в нем находилась ферма для выращивания кроликов. С дороги действительно было видно большое количество клеток. Их обслуживал штат из трех человек. Однако местные жители недоумевали: зачем ферме вооруженная охрана? И почему ни на рынки, ни в магазины оттуда не поступает ни мяса, ни шкурок?

В деревню, на захват

Но это, как оказалось, было еще не само производство, а лишь его складская территория. Сам завод находился где-то рядом. Казалось, еще чуть-чуть, и злоумышленники будут накрыты. Но… помешала трагическая случайность. В марте 2010 года в деревне Шевелево в 20 километрах от Подгорья случился большой пожар. По сведениям из управления пожарной охраны, там сгорела кролиководческая ферма. Причина — возгорание рубероида. Но, судя по описаниям, в Шевелеве прогремел взрыв «чего-то химического». Сопоставив факты, оперативники поняли, что там и располагалась та самая «фабрика смерти» которую они так долго искали. Теперь она возродится где-то в другом месте. А это значит, что все поиски надо начинать сначала.

И снова — шаг за шагом, километр за километром. К желанной цели борцы с наркотиками вышли только через год, весной 2011-го. Все пути сходились в деревню Теребони все той же Новгородской области. Опять — кролиководческая ферма. Располагалась она на участке, взятом в аренду неким жителем Волосовского района Ленинградской области. На входе — шлагбаум, видеокамеры. Внутри — два больших ангара. Строения располагаются в нескольких сотнях метров от проезжей дороги, но подойти близко, не вызвав подозрений, невозможно. В деревне все друг друга знают, каждый человек на виду…

Однако просто «накрывать» объект не имело смысла. Необходимо было «привязать» к нему Джафарова и Борисова с братом, а также иметь твердую уверенность, что удастся изъять конечный продукт — метадон.

В мае на одной из питерских улиц был задержан 35-летний житель Петербурга, только что получивший от Джафарова полкилограмма метадона. Возбужденное по данному факту уголовное дело дало процессуальные основания для обысков. Разумеется, оперативники шли на огромный риск. Если бы о возбуждении этого дела стало известно хоть кому-то из наркоцепочки, вся огромная многомесячная работа пошла бы насмарку. К счастью, этого не случилось.

Разумеется, в идеале нужно было взять Борисова с братом непосредственно на объекте в момент получения очередной партии товара. Наконец стало известно, что такой день вот-вот настанет — братья должны были забрать около 80 килограммов (!) свежеизготовленного метадона. Чтобы организовать им достойную встречу, оперативники вместе с бойцами группы «Град» УФСБ отправились в Новгород. В течение нескольких дней выезжали оттуда в окрестности Теребони, проводили скрытое наблюдение. А потом вдруг пришла информация о том, что изготовленный товар идет не в Петербург, а в Москву. Приедут за ним не братья, а какие-то другие люди. А лаборатория работает последние дни и вот-вот должна быть переброшена в другое место. Принимать решение в изменившихся обстоятельствах нужно было как можно быстрее. И, тщательно взвесив все «за» и «против», руководство оперативно-следственной группы решило идти на захват.

Операция, к которой так долго готовились, прошла в считанные секунды. На штурм одновременно пошли две боевые группы: одна с улицы из засады, другая — с неба. Над «фермой» завис вертолет, и оттуда по канату один за другим стремительно спустились бойцы в камуфляже. Жесткий вариант захвата был предусмотрен не случайно — не исключалось сопротивление со стороны вооруженной охраны. Но оказалось, что ввиду скорого переезда охраны на объекте уже не было. Находились там всего три человека, которые, не успев даже понять, что случилось, уже лежали на земле в наручниках.

Решетка для «ударников труда»

Знакомство с объектом, как свидетельствуют участники штурма, произвело впечатление ошеломляющее. Первый ангар представлял собой жилой и хозяйственный блок. Спальни, душевые, бытовые помещения, чуть подальше — клетки с кроликами. Кроликов, правда, для такой огромной «фермы» было совсем немного. В стене этого помещения было несколько железных дверей. Одна из них вела во второй ангар. Там и располагалось то, ради чего предпринималась вся эта грандиозная операция. Огромное помещение, облицованные кафелем стены, люминесцентный свет, столы с лабораторным оборудованием. Колбы, реторты, термостаты, мешалки, холодильники, приспособления для перегонки и очистки, установка для вакуумного фильтрования. За стеной стоял автомобильный контейнер, к которому были подведены вода и электричество. Там располагались три реактора, в которых и изготавливался конечный продукт. Таковой тут же и был обнаружен. Вес приготовленного к отправке метадона составил 74 килограмма!

Продуманность «производственного комплекса» поражала. Несмотря на свою масштабность, основная, самая дорогостоящая, его часть могла быть свернута и увезена буквально в полчаса. Производственный цикл состоял из трех этапов. Каждый из них обслуживала отдельная группа людей, приезжавших из Петербурга и работавших вахтовым методом. К тому времени все они оперативникам уже были известны. Борисов, который, как выяснилось, был «генеральным директором» этого производства, трудовой коллектив подбирал из людей проверенных — в основном из родственников и знакомых. Молодежи среди них не было — всем хорошо за сорок. А контролировали процесс два высокопрофессиональных химика — один ведущий инженер ФГУП «Прикладная химия», другой — его бывший коллега, кандидат химических наук, а ныне пенсионер. Разумеется, все эти люди прекрасно понимали, КАКОГО РОДА продукт они изготавливают и ЧЕМ рискуют. Но им хорошо платили, они добросовестно исполняли свои обязанности и соблюдали необходимый режим конспирации.

Одновременно с акцией в деревне Теребони прошли обыски и задержания в Петербурге. В квартире Борисова обнаружили 600 тысяч рублей, 12 тысяч долларов и… несколько десятков мобильных телефонов. Большую часть времени они были выключены и использовались для разовых звонков, поэтому засечь их было почти невозможно.

На сегодняшний день по делу арестованы восемь человек, двое находятся на подписке о невыезде. Работа, однако, только разворачивается — судя по всему, этим количеством фигурантов следствие (а его ведет Главное следственное управление СК РФ по Санкт-Петербургу) не ограничится. С «кролиководческой фермы» деревни Теребони вывезен целый «КамАЗ» химического оборудования и реактивов. Все это приобщено к делу и будет фигурировать на суде в качестве вещественных доказательств.

А после суда? Наркотики, понятное дело, уничтожат. А вот дорогостоящее оборудование, в том числе современнейший хроматограф? Для химиков-экспертов УФСКН это было бы настоящим богатством! Увы, оказывается, практики передачи «отработавших свое» вещдоков в пользу борцов с преступностью сегодня нет. Оперативники разводят руками — мол, наше дело изъять, потом нас уже не спрашивают…

Дело же свое они сделали честно. Питерские потребители метадона сильно загрустили.