Туофикеа — общественные новости

Общеизвестный исторический факт: революции начинаются, когда на улицу выходит народ. День взятия Бастилии, 9 января 1905 года, февральские волнения на улицах Петрограда 1917 года… — этот список можно продолжать и продолжать. Столь же очевидное правило: революции заканчиваются, когда народ с улиц удаётся так или иначе удалить. Чаще всего для этого применяются сильнодействующие средства — пули и снаряды — ибо более слабые средства не помогают.

Гуляя с товарищами по Парижу, Владимир Ульянов хитро спрашивал у них: как вы думаете, для чего Наполеону Третьему понадобилось разрезать парижские кварталы красивыми, широкими, прямыми улицами? И сам же отвечал: «Для продольного артиллерийского огня…»

Так оно и было: широта улиц сильно облегчала войскам борьбу с народными восстаниями…

Если события 2011-…? годов ещё заслужат в истории наименование революции (пусть даже неудавшейся), то дата её начала нам уже точно известна — 10 декабря 2011 года. А вот как быть с датой окончания? И как бы эту дату — по возможности — отодвинуть?

Чтобы понять это, надо оценить, что в любой революции всегда действуют, условно говоря, две силы. Первая — это те, кто стремятся вывести народ на улицы и площади и задержать его там как можно дольше. Вторая — те, кто его с этих улиц норовят побыстрее увести. Убрать. Согнать. Вышвырнуть вон, и если требуется, — то огнём и свинцом. «Народ сделал своё дело — народ должен уйти».

Вот что пишет в либеральнейшей «Новой газете» одна из ярких представительниц этой второй силы, г-жа Юлия Латынина. Некоторое время назад на страницах той же газеты она делилась своими впечатлениями от поездки в Чили: «Так получилось, что мы приехали в Чили 11 сентября — в годовщину военного переворота Пиночета… Пиночет расстрелял 5 тысяч коммуняк и построил чудо. Демократия, конечно, самый лучший способ правления на земле, но только когда избиратель богат. Если избиратель нищ, то демократия кончается Ево Моралесом — то есть переходит в свою противоположность и диктатуру… В Чили нет памятника Пиночету. Памятником ему является сам Чили».

Так что можно представить себе эмоции поклонницы ген. Пиночета, когда сила обстоятельств вывела её на площадь бок о бок с этим столь ненавистным ей народом! Живыми мишенями для возлюбленного ею ген. Аугусто Хосе Рамона Пиночета Угарте.

Впрочем, она сама откровенно пишет о своих чувствах в статье под заголовком «Пушечное мясо тов. Лимонова»: «Я никогда не ходила на митинги, потому что полагала это крайне глупым занятием. На этот я пошла, потому что нельзя не пойти. Я дулась… Мне было досадно…». И всю боль свою и всю досаду г-жа Латынина обрушивает на голову Эдуарда Лимонова, который на площади Революции 10 декабря проводил несанкционированный митинг.

Автор этих строк тоже был на этом митинге. Вот основное из сказанного там Лимоновым: «Немцов и буржуазные политики предали нас! Народ в России удивительно наивен! Нельзя отдавать позиции! Нельзя отыгрывать обратно! Если бы Немцов и другие буржуазные политики не сдали десятки тысяч разгневанных людей, Россия сегодня к вечеру была бы другой! Да здравствует Россия! Да здравствует новый путь! Мы требуем перемен!».

Окружавшая его толпа в несколько сотен человек скандировала: «Перемен! Путин — лыжи — Магадан! Россия без Путина! Ре-во-люция! Свобода! Россия будет свободной!». Когда к лимоновцам явился Лев Пономарёв с мегафоном и стал всех призывать: «Идите к Болотной площади!», толпа принялась в ответ скандировать: «Мы в Болото не пойдём!..»

Вот на них-то и изливает свой праведный гнев г-жа Латынина: «Если тов. Лимонову кажется, что шанс упущен, — мог сам пойти и взять Госдуму. Со всеми тремя или пятью сотнями своих сторонников. Чего ж не взял-то?.. А если он думал, что Юля Латынина, Ксения Собчак, Божена Рынска, Леонид Парфёнов и ещё несколько десятков тысяч успешных, небедных и умеющих думать своими мозгами людей возьмут Госдуму для тов. Лимонова, — извините, тов. Лимонов… Мы, российское третье сословие, виртуальная партия Навального, показали правящей клептократии, что, если они хотят спасти Россию от революции, им надо сливать Путина».

Что ж, спасибо за столь ценную откровенность. Итак, г-жа Латынина прямо признаётся, что она, г-жа Собчак, г-жа Божена Рынска и вообще вся «партия Навального» вышли на площадь не для того, чтобы избавиться от «правящей клептократии», а наоборот, для того, чтобы предложить ей пути к «спасению». «Досадно», а надо. Пришлось поневоле. Ведь иначе заодно с «клептократией» могут «слить» и их самих, таких «небедных и успешных». Спасибо и ещё раз спасибо, г-жа Латынина! Поистине, «язык ваш — враг ваш».

Но каким же образом почтенные светские львицы Юля-Божена-Ксения и вообще вся «партия Навального» собираются осуществить сей замечательный проект? Чтобы понять это, стоит обратиться к недавней российской истории. Вспомним 1989-1990 годы, многотысячные народные митинги в Лужниках — такие же пёстрые и разношерстные, с таким же многоцветьем флагов — от анархистов до монархистов, как и митинг 10 декабря на Болотной.

На первом этапе люди скандировали свои собственные требования, которые были, между прочим, довольно левыми и выражались тогда в лозунгах: «Долой привилегии бюрократов! Вся власть Советам!». На втором этапе — толпа уже восторженно скандировала имя человека, который обещал «лечь на рельсы» за эти самые народные требования: «Ельцин-Ельцин!». Ну, а затем народный вождь и кумир Ельцин, добравшись на протестной волне до вожделенного кормила и поила власти, аккуратно слил все народные требования в мусоропровод. И — «в назиданье и для страху» — расстрелял в октябре 1993 года «осатанелую толпу», пользуясь крылатой фразой С. А. Ковалёва.

Не приходится сомневаться, что и сейчас «партия Навального» приложит все усилия для раздувания культа своего вождя. В условиях, когда её реальные идеи поддерживают ничтожные проценты населения, «народный вождь» — это самый удобный, а возможно, и единственно доступный рычаг для слива народных требований в сточную канаву. Вспоминается, что году в 1990-м группа анархистов ради стёба устроила на улице издевательскую акцию — сбор подписей под обращением с призывом к коронации и канонизации Б. Н. Ельцина. И многие прохожие на полном серьёзе подписывались. Некоторые, правда, вначале немного сомневались: «Стоит ли провозглашать Бориса Николаевича прямо царём? Давайте объявим его, скажем, Хозяином Земли Русской!» Анархисты в ответ серьёзно объясняли, что их требование — сделать Ельцина именно царём и одновременно признать его святым при жизни. Тогда, откинув колебания, люди всё-таки подписывались…

Если дело снова идёт к подобному маразму, то надо понимать, что этот маразм отнюдь не возникает сам собой, а искусно создаётся в «умеющих думать мозгах» деятелей типа г-жи Латыниной, г-жи Собчак и иже с ними. И в этом случае тактика действительно народного фланга оппозиции сейчас могла бы заключаться в решительном противодействии любому «вождизму» и возвышению отдельных «вождей». Потому что социальная природа такого возвышения в данный момент предельно ясна.

Но пойдём дальше. Митинг на Болотной, конечно, был настроен поумереннее лимоновского, и «Ре-во-люция!» здесь не скандировали. Но ведь лозунг отставки Путина и Медведева скандировали? Было дело. Спрашивается: куда этот лозунг исчез, испарился и почему он не прозвучал в итоговой резолюции митинга? Ведь он же, что называется, в воздухе витал над толпой, и нет ни малейших сомнений, что митингующие поддержали бы его единодушно. Кто же берёт на себя смелость так безбожно усекать и обкарнывать самые очевидные народные требования?

И здесь снова важно понять, что в реальности у нас существует не одна, а, как минимум, две оппозиции. Оппозиция уличная — и оппозиция паркетная. Одна чувствует себя в своей стихии на уличной и площадной мостовой, другая — на паркете властных кабинетов и коридоров. Да, сейчас паркетные оппозиционеры тоже выходят на площадь, но им там приходится, откровенно говоря, несладко. Примерно как рыбам, выброшенным на берег. Или корове, танцующей на льду. О чём нам и поведала в своём откровении г-жа Латынина.

Ну, тогда наиболее эффективная тактика народного фланга оппозиции и в этом вопросе совершенно ясна. Ни в коем случае нельзя позволять гг. паркетным оппозиционерам решать все вопросы келейно, в междусобойчиках, отгородившись от рядовых участников протеста дверями и барьерами. Вы ведь сами апеллировали к улице, к народу, господа паркетные оппозиционеры, когда вышли на площадь? Отлично. Поэтому — да здравствуют улица и площадь! Пустите площадь в уютные комфортабельные залы, где вы привыкли проводить свои закрытые совещания, решая всё без народа и за народ. Пусть народ — протестующий народ — всё решает сам.

К примеру: когда и где проводить следующий митинг? требовать ли отставки Путина или не требовать? Или: требовать ли одновременной с Путиным отставки и «либерала» Медведева или не требовать? О, на такое господа «паркетчики» нескоро замахнутся, если их дожидаться! Так стоит ли дожидаться? На улицах и площадях, под открытым небом, на массовых собраниях, в народной стихии господа «паркетчики» неизменно будут терпеть поражение. Значит, главная задача — не дать им увести протест с площадей и улиц на «паркет». Потому что там их победа предопределена и абсолютно неизбежна.

А о том, как умело и аккуратно господа самопровозглашённые вожди народного протеста оттирают в сторонку этот самый народ, отлично можно судить по опубликованной в сети стенограмме заседания оргкомитета предстоящего митинга 24 декабря из восьми VIP-персон (Борис Акунин, Геннадий Гудков, Борис Немцов, Леонид Парфенов, Сергей Пархоменко, Илья Пономарев и Владимир Рыжков). Кто избрал этих персон представлять всех протестующих — одному богу известно. И ещё, возможно, г-ну Чурову — он-то специалист по подобным «выборным мероприятиям». Один из участников оргкомитета — Илья Пономарёв — осмелился деликатно поставить этот вопрос перед остальными, цитирую: «На твиттере, все задают один и тот же вопрос: «Почему такой состав, а не другой?» Вот сегодня собирается такая стихийная тусовка в 7 часов вечера в Домжуре, на которую уже под 100 человек собирается прийти самых разных людей, и там собирается быть и Чирикова, и Кашин, и Митрохин, то есть и все, кто участвовали в митинге, и кто не участвовал в митинге. Есть платформа мировая, опробованная относительно того, каким образом проходят массовые гражданские действия, называется «Хартия социальных форумов», которая, с одной стороны, ограничивает политическое представительство очень существенно, то есть запрещает политическим партиям доминировать на этой платформе — можно принимать участие только в качестве физических лиц. С другой стороны, которая устанавливает открытые принципы принятия всех решений: кто приходит, тот имеет возможность стать членами оргкомитета.»

На что последовала замечательная отповедь со стороны остальных участников оргкомитета:

«ЛЕОНИД ПАРФЕНОВ: О чем мы? О какой сейчас легитимности? Почему мы что-то должны доказывать? Зачем это?

БОРИС НЕМЦОВ: Ну, он задаёт.

ПАРФЕНОВ: Я не понимаю, зачем этот вопрос.

НЕМЦОВ: Я тоже не понимаю, но он есть.

ПАРФЕНОВ: Уже сели, уже говорим. Давайте мы поскорее по содержательной стороне говорить, а не оправдываться непонятно зачем.

НЕМЦОВ: Лёнь, мы сейчас закончим, чтобы людям, которые сидят и смотрят нас, чтобы было ясно, откуда этот состав.

ПАРФЕНОВ: Ну, уже раз сидим, чего теперь спорить, а? Ну?». ………

И впрямь: «уже раз сидим, чего теперь спорить, а? какая легитимность, о чём это вы?». Почтенному г-ну Парфёнову, видимо, и невдомёк, что ровно теми же самыми словами на все претензии оппозиции могут ответить и Чуров, и Медведев, и Путин.

А вот ещё не менее замечательный диалог ведущего г-на Сергея Пархоменко с рядовым участником митинга во время этого собрания:

«- Можно?

СЕРГЕЙ ПАРХОМЕНКО: Нет, нельзя, нет, нельзя.

— Почему нельзя? Я — тоже участник беседы.

ПАРХОМЕНКО: Пожалуйста. Я вас очень прошу.

НЕМЦОВ: Коллеги. Коллеги.

— Вы неправильно задаёте вопрос. В этой системе не может быть вождизма и партийной работы.

НЕМЦОВ: Мы уже догадались.

— Нету. Это сеть.

— Это не об этом дискуссия.

— Это об этом дискуссия. Извините меня, здесь нет лидеров, здесь нет вождей. Я представляю рядового участника. […]

ГЕННАДИЙ ГУДКОВ: Вы, вот, загораживаете камерам пространство.» …….

В общем, рядовые участники наивно убеждены, что «здесь нет вождей и вождизма», а им ласково указывают — «есть!». Так что — «не загораживайте, мол!»

Подведём некоторые итоги сказанному. Только в том случае, если народная оппозиция найдёт в себе силы отделиться от «паркетной» и действовать самостоятельно, у неё есть шанс чего-то добиться. Если господа «паркетчики» усиленно строят «вождей» — надо с этим планомерно бороться. Если господа «паркетчики» брезгливо отделяются от народа разнообразными барьерами и барьерчиками и затыкают рот рядовым участникам митингов — надо действовать ровно противоположным образом. Принимать все решения на открытых собраниях, где каждый человек имел бы свой голос.

Владимиру Ульянову принадлежат, между прочим, и такие жестокие, но правдивые строки: «Может быть, в детской «добровольная уступка» указывает легкость возврата: если Катя добровольно уступила Маше мячик, то возможно, что «вернуть» его «вполне легко»… В политике добровольная уступка «влияния» доказывает такое бессилие уступающего, такую дряблость, такую бесхарактерность, такую тряпичность, что… кто добровольно уступит влияние, тот «достоин», чтобы у него отняли не только влияние, но и право на существование».

В сущности, у уличной оппозиции сейчас нет ничего, — ни думских кресел, ни зарегистрированных партий… — или почти ничего, кроме народного гнева и протеста. В 1938 году журнал «Бюллетень оппозиции» писал: «Нужно теоретически осмыслить, политически мобилизовать и организовать ненависть масс к бюрократии, как к господствующей касте».

А ведь если сравнить тогдашнюю «господствующую касту» и нынешнюю, то первая покажется, с современной точки зрения, нищей, как церковная крыса. Как же должен был измениться накал и градус народного «доброго чувства» по отношению к ней, по мере возрастания её аппетитов? Разве на это чувство невозможно опереться?

Так неужели этого мало?..