Туофикеа — общественные новости

Он будет вынужден либо вернуться на пост президента, либо окончательно уйти в тень.

Председатель правления небезызвестного ИНСОР Игорь Юргенс заявил, что президент Дмитрий Медведев, скорее всего, останется на своем посту на второй срок. Что касается судьбы Владимира Путина, то ему Юргенс предрек позицию «своего рода «отца нации».

То, что Юргенс прогнулся перед своим начальником (Дмитрий Медведев занимает пост председателя попечительского совета ИНСОР), неудивительно. Гораздо интереснее, что это за «отец нации», и возможна ли в принципе такая должность в современной России.

В Древнем Риме «отцами нации» были сенаторы. Сенат был собранием высших государственных деятелей, которые успели побывать на постах консула, претора и других аналогичных, поруководить войсками и прочее в том же духе. Авторитет Сената в эпоху республики был непререкаем, ибо в нем были сосредоточены лучшие умы государства, вся его политическая элита.

Но Путин, если верить Юргенсу, должен стать «отцом нации» в личном качестве. Примеры таких «отцов» есть и в современном мире. Прежде всего приходит на ум китайский лидер Дэн Сяопин, один из основателей КНР, входивший в ближайшее окружение Мао Цзэдуна. После смерти «великого кормчего» Дэн Сяопин вошел в число нескольких ключевых китайских политиков, которые двигали великую экономическую реформу. Он так и не занял ни поста лидера партии, ни поста главы государства, зато он был председателем ключевой в китайской политике Центральной военной комиссии. Эта должность давала ему верховное главнокомандование всеми вооруженными силами. Уйдя на пенсию, Дэн Сяопин продолжал оказывать ключевое влияние на китайскую политику, был живым символом и знаменем китайских реформ.

Однако сохранение власти за Дэн Сяопином после отставки со всех ведущих должностей – это исключение, а не правило. Во-первых, на тот момент внутри китайской компартии еще существовало сопротивление экономическим реформам, и нужен был мощный символический лидер. «Крыша», говоря сегодняшним языком. Во-вторых, политическое поколение людей, к которому принадлежал китайский вождь, привыкло ориентироваться на личности, а не на должности. Мао очень легко возвышал людей и столь же легко сбрасывал их в пропасть.

Дэн Сяопин в начале 70-х мог занимать посты заместителя председателя ЦК КПК, заместителя премьера Госсовета КНР, начальника Генерального штаба (все это одновременно), а затем стать обычным ссыльным. А затем – снова вознестись на властный Олимп, и так – несколько раз. В условиях подобной кадровой неразберихи и его покровители, и его ученики должны были просто ориентироваться на Дэна как на идейного лидера, не особо задумываясь, какой пост он занимает в данный момент.

В обычной же, европейской политике сохранить власть, уйдя в отставку с высшего поста, нельзя. Например, Маргарет Тэтчер, покинув пост премьер-министра и пролоббировав на него преемника, Джона Мэйджора, произнесла: «Я буду править, но с заднего сиденья». Однако Мэйджор очень быстро показал, что она не права. Тэтчер даже пришлось уйти во внутрипартийную оппозицию к консервативному правительству, настолько велики были противоречия.

Даже Владимир Путин, решив покинуть пост главы государства, не превратился в «человека без должности» или президента Союза России и Белоруссии, как предлагали некоторые, а предпочел стать председателем правительства, т. е. вторым по значению лицом в государстве.

Это происходит потому, что сохранить власть, будучи просто «отцом нации», в обычных условиях невозможно. Если реальной власти нет, то пришедший к руководству страной преемник рано или поздно меняет ключевых министров и бюрократов на своих ставленников, после чего «отец нации» оказывается в политической изоляции. Хорошо еще, если при этом ему сохранят жизнь и свободу…

Дмитрий Медведев, который по праву заслужил прозвище «Тишайший» за свое почтительное отношение к предшественнику, и тот может пойти в бой, когда речь зайдет о должности главы государства.

Конечно, можно пролонгировать нынешнюю ситуацию: Медведев – президент, Путин – премьер и «отец нации». Но рано или поздно равновесие нарушится. Слишком много вопросов к Путину накопилось и у международного сообщества, и у окружения Медведева. Причем с течением времени, с заменой ключевых руководителей все больше людей в аппарате будут людьми Медведева, и все меньше – Путина.

В итоге последний может повторить судьбу Муссолини, который был итальянским премьер-министром. В один отнюдь не прекрасный день король решил уволить его в отставку. Соратники по партии предали его. В итоге Муссолини оказался под арестом. Аналогичные перевороты в истории происходили многократно.

Поэтому в современном демократическом или даже авторитарном государстве позиция «отца нации» невозможна. Посмотрим, например, на современный Китай. Преемником Дэн Сяопина был Цзянь Цзэминь. Он передал свою власть нынешнему лидеру, Ху Цзиньтао. При этом бывший лидер сохранил влияние, но никаким «отцом нации» не стал. Когда к власти в 2012 году придут преемники нынешних китайских вождей, последние также превратятся в привилегированных пенсионеров, но никак не «отцов» с неограниченной властью. И это в стабильной государственной системе, которая своих не сдает и готова гарантировать безопасность отставникам!

Путин же в случае отставки может повторить судьбу Каддафи. Запад долго носился с ливийским лидером, как с писаной торбой. Ему прощали всё, даже терроризм. Перед ним пресмыкались лидеры ведущих западных государств, например, Швейцарии. Однако время пришло – и за голову ливийского вождя была объявлена награда, а на ливийские города посыпались бомбы.

Что это означает для России? Путин будет вынужден либо вернуться на пост президента, либо окончательно уйти в тень. Любое промежуточное решение чревато государственным переворотом. Даже самый слабый лидер рано или поздно начинает под влиянием окружения бороться за власть и Дмитрий Медведев, если он сохранит свой пост в Кремле, не исключение.

Поэтому Путин – в сложной ситуации. Он хотел бы уйти, это ясно видно. Но он сам создал такую систему, в рамках которой уходить ему просто некуда. Покинув место на вершине властной пирамиды, он в лучшем случае превратится в пенсионера, в худшем – в узника Гаагского трибунала.

Наилучшей гарантией ушедшему лидеру была бы развитая демократия, которая бы просто не выдала своего лидера «на съедение» врагам, как внутренним, так и внешним. Но Путин сам на протяжении десятилетия постоянно закручивал гайки; в итоге государство трещит и шатается, а все его институты поставлены под сомнение, ибо никто не верит, что власть исходит от народа.

Поэтому, как это ни прискорбно, «отцом нации» Путину не быть. Нет такой должности, нет такой позиции в государстве. Конечно, Путин может реализовать какой-то сценарий, который не могут предугадать даже аналитики. Но, как показывает практика, все хитрые сценарии сохранения власти всегда заканчиваются крахом. Сколько веревочке ни виться, а конец все равно один.

Путину, если он хочет реальных гарантий безопасности, нужно задуматься о строительстве реальной демократии в нашей стране. Тогда, как «отец демократии», он еще имеет шанс сохранить авторитет и свободу. В противном же случае он может быстро утратить и то, и другое.