Туофикеа — общественные новости

С.КОРЗУН: …начнем мы, пожалуй, с одной темы, которая последние часы обсуждается довольно активно на «Эхо». Она пришла из Татарстана. Предъявлено обвинение 52-летнему Хатулеву по статье «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признакам национальности, языка, происхождения, совершенные публично». Суть истории. Житель Казани не согласился с тем, что его дети или кто-то из детей изучает татарский язык на тех же основаниях, что и русские, а в Татарстане, напомним, они по программам равны, то есть одинаковое количество часов отводится на изучение татарского и русского языка. И написал такой гневный пост, который не приводится, в своем блоге или в Живом Журнале, и, соответственно, обвинение усмотрело вот эти самые признаки в его блоге. Ваш комментарий?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, поскольку мы не знаем, что он написал, мне трудно сказать, насколько обоснованы предъявляемые ему обвинения. Но что важно в этой истории, что я хочу подчеркнуть и, по-моему, я об этом уже говорю, получается, из передачи в передачу. Записи в Живом Журнале, запись, любая запись в интернете, комментарий в интернете — это публичное выступление. Это вы не у себя в дневнике записали, под подушку положили. Это публичное выступление. Соответственно, на это публичное выступление распространяются все требования законодательства по поводу, ну, скажем так, толерантности (этот термин употребим, не юридический). То есть если этот человек написал «Не хочу, чтобы мой сын изучал татарский язык, потому что все татары — многоточие» — это бесспорно основание для того, чтобы его привлечь к ответственности за возбуждение розни по национальному признаку. Или: «Не хочу, чтобы мой сын разговаривал на татарском языке, потому что татарский язык — это язык, который (оскорбительный эпитет)» — это возбуждение по поводу языка.

То есть важно понять одну вещь, что интернет — это свободное пространство с точки зрения отсутствия цензуры, редакторов выпускающих или главных редакторов. То есть ты можешь говорить то, что ты думаешь, и ты ничем в этом не ограничен за исключением закона. А закон запрещает… Дальше открываем Уголовный кодекс и читаем, что.
…. Вот, если, скажем, есть в законе о СМИ для СМИ одна ответственность установлена в случае, если эта передача идет в записи, и совершенно другая, если это прямой эфир. Ну, потому что вы не можете нести ответственность за то, что я сейчас брякну. Но если то, что я сейчас брякну, вы через час повторите в записи, отвечать уже будете вы. То есть я-то, само собой, из-за того, что я брякнул…
… Когда в интернете, вас нет — я отвечаю за все. Все, что я написал, это моя ответственность.

С.КОРЗУН: А по сути этого вопроса, равное изучение татарского и русского языка в одной из республик многонациональной страны, устроенной так, как мы знаем — это страна Россия, понятно, наша страна. А человек приезжает туда по долгу службы работать, условно говоря, там на АвтоВАЗ или куда-то. Или военный — его туда забросили. Приезжает с детьми, там старшеклассники в том числе, 7-й — 8-й класс. Как это? Справедливо, нет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я выскажу свою личную, особую точку зрения. Мне кажется, что изучение национального языка не должно носить обязательного характера. Как изучение религии. Воскресные школы, там, для тех, кто хочет изучать религию. Пожалуйста. У нас государственный язык в России один — русский язык. И надо понимать, что детей перегружать программой тоже не надо. Это вопрос выбора родителей и детей.

Но приведу я вам пример с Калифорнией, США. Известно, что в Калифорнию в свое время поехало очень много испаноговорящих эмигрантов, легальных причем. Там, по-моему, лет 5 назад выяснилось, что в Калифорнии 55% населения говорит по-испански. Так, на минуточку.

С.КОРЗУН: Да, обращали внимание на эту проблему: скоро там пол-Америки заговорит вообще по-испански.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну так вот. И были испанские школы. Ну, Америка же у нас, как бы, образец толерантности, да? Были испанские школы, церкви, где служба проходила на испанском языке. Испанские телевизионные каналы, целые конгломераты внутри города, где жили только испаноговорящие. И насколько я знаю, в конце правления Шварценеггера был принят закон, запретивший преподавание на испанском языке основных предметов. То есть изучение испанского языка — да, пожалуйста. Но не преподавание на испанском языке. Потому что страна начинала, как бы… Ну, вот, в Калифорнии начиналось уже… Знаете, вот как в Чайна-тауне в Нью-Йорке: есть люди, которые не говорят ни слова по-английски и которые всю жизнь прожили, не выходя из Чайна-тауна. У них даже выражение «В город едем сегодня или не едем?»

Это вот мы должны учиться на негативном примере других стран. И, все-таки, русский язык, с моей точки зрения, является одним из тех стержней, на которых держится государство. Русская культура, русский язык. Да, бесспорно, хотите изучать татарский, хотите изучать украинский, иврит, немецкий — пожалуйста, изучайте, это ваше право. Но государственный язык в государственной школе.

С.КОРЗУН: То есть право, но не обязанность?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, право, но не обязанность. Вот, мне кажется, все-таки, так.

Особое мнение на Эхе Москвы 24 июля 2012 г.