Туофикеа — общественные новости

С.ДОРЕНКО: … Давай защищать ювенальную юстицию. Я сегодня решил защитить ювенальную юстицию от деятелей культуры. Деятели культуры собрались. Кто же? Сергей Кургинян, Юрий Норштейн, Михаил Леонтьев, Мигель. Михаил Леонтьев среди нет, о-ля-ля. Владимир Беляев.

….

С.ДОРЕНКО: Они против ювенальной юстиции. Дети, маленькие рабы мракобесов, садистов, должны быть спасены. Освобождение детей я трактую как освобождение рабов из рабства. Почему государство не должно иметь право изымать детей из страшных условий? Во многих семьях, насколько мне известно, детей кормят вареной колбасой. За это одно я бы уже забирал детей. Посмотри на литературу, которую предлагают на полке около кровати этим детям их родители. Уже за одно это я изымал бы детей.

А.ОНОШКО: Речь же не столько о том, чтобы изымать детей из семей.

С.ДОРЕНКО: Им картошку жарят на маргарине.

А.ОНОШКО: Дети никому не нужны.

С.ДОРЕНКО: Уже за одно это я изымал бы детей. Обувь бывает мокрая, носочки бывают мокрые и нестиранные.

А.ОНОШКО: На трусиках пятнышки.

С.ДОРЕНКО: Они пьют из чашек, которые черные внутри от заварки плохого чая из пакетиков.

А.ОНОШКО: И абсолютно счастливы при этом.

С.ДОРЕНКО: Счастливы от того, что маленькие рабы не знают другой жизни.

А.ОНОШКО: Вы начинаете тоже противостоять, а мы с вами договаривались на летучке, что защищать будете.

С.ДОРЕНКО: Защищать ювенальную юстицию. Я ее защищаю. Маленьких рабов надо освободить. Знаешь, что я сейчас видел в Стамбуле?

А.ОНОШКО: Как били детей?

С.ДОРЕНКО: Наоборот, как не били детей. Как трогательно турки относятся к детям. Я был в нескольких местах превосходных, это были закрытые помещения, я сидел в кафе. Я заказывал себе два грейпфрута, два морковных сока гигантских и попивал их. Все стоит 10 копеек, во всяком случае, во много раз дешевле, чем в России. Выжимаются они на твоих глазах. Дешево, вкусно ужасно. Я сидел в кафе и наблюдал, как за магазинную тележку ухватившись руками, девочка, распластавшись по полу, волочится, катается по полу в гастрономе, бьется в истерике, орет на отца, бьет отца.

А.ОНОШКО: А сколько ей?

С.ДОРЕНКО: Может, лет 5-6. Потом второй раз я такое же видел. Девочки при малейшей возможности бросаются на пол и начинают кататься, визжа. Девочки. Не знаю, до какого возраста, может, лет до 40.

А.ОНОШКО: А что вас умилило?

С.ДОРЕНКО: Никто ни разу никакого грубого слова не сказал. Больше того, компания, где сидит мать, мать вообще не поворачивает головы. Она визжит, бьет отца, отец ласково-ласково ее уговаривает, мать вообще не поворачивает головы.

А.ОНОШКО: Я ее понимаю.

С.ДОРЕНКО: Ни гавкнуть на ребенка. Теперь посмотри, как ведут себя русские матери. Подзатыльник, оплеуха, молчать, молчать, рот закрыл, тварь. Как дернет за руку его, он, бедный, трясется, ручку оторвет от тела. За плечо как дернет, за шею как прижмет, тот аж икать начинает. Вот как разговаривает русская мать с детьми на людях.

А.ОНОШКО: Что же происходит дома?

С.ДОРЕНКО: Я знаю, что происходит дома. Их распинают, из них вырезают ножом для резки овощей полосочки из кожи, ремни нарезают. Очевидно, что надо забирать детей.

А.ОНОШКО: А знаете, как деятели культуры это все называют? Отработанный тысячелетиями механизм.

С.ДОРЕНКО: Какой?

А.ОНОШКО: Вот такой, который вы описали. Вот эта ювенальная юстиция вторгается в этот уклад.

С.ДОРЕНКО: Механизм издевательства над детьми?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ювенальная юстиция позволяет государству вмешиваться в издевательства и пытки над детьми в семьях. Наших детей пытают в семьях, над ними издеваются. Пытают не только сосисками и вареной колбасой, их пытают, унижая человеческое достоинство, избивая. Когда вы слышите по 30-40 минут детский плач за стеной, это как раз пытают ребенка, унижая его человеческое достоинство. Я предлагаю защищать ювенальную юстицию от деятелей культуры, которые пытаются ей помешать. Вы за ювенальную юстицию – 916-55-81. Вы против – 916-55-82. Мы защищаем собак, лягушек, всех, черт побери, но мы не можем защитить собственных детей от их рабовладельцев-родителей, чудовищ. Я знал этих людей, про которых я говорю, это слушатели наши. Это чудовища и есть.

С.ДОРЕНКО: 85 процентов уже против ювенальной юстиции.

А.ОНОШКО: Они на стороне добра все.

С.ДОРЕНКО: Они подкрадываются к своему ребенку с вареной колбасой и немытой внутри чашкой.

…

С.ДОРЕНКО: «Что же вырастает из этих турецких девочек?» — спрашивает Сергей из Одинцова? Вам отвечает «Бенчпресс». «При этом в Турции дети растут вежливыми, спокойными, уважающими старших. Очень приличные вырастают».

А.ОНОШКО: Януш Корчак говорил, что нет никаких детей, есть маленькие взрослые. Они люди тоже.

… В поддержку ювенальной юстиции высказалось 20,3 процента. 79,7 процента против ювенальной юстиции. Мы должны это обсудить. Здравствуйте.

…

СЛУШАТЕЛЬ: Еще хорошо, знаете, на демонстрацию вышел, пришел домой, а никого нет.

С.ДОРЕНКО: В смысле, что государство может отнимать детей у оппозиционеров?

СЛУШАТЕЛЬ: Найти причин много можно.

С.ДОРЕНКО: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей.

С.ДОРЕНКО: Вы говорите по-испански?

СЛУШАТЕЛЬ: Я по-русски даже не очень говорю.

С.ДОРЕНКО: Вы неожиданно рассказали мне контекст статьи в сегодняшнем «Эль-Паис». Сегодня «Эль-Паис» и аргентинская пресса пишут об этом. Это случайно совпало? Тогда по радио послушайте. В Аргентине дали еще 50 лет диктатору Виделе за кражу детей.

А.ОНОШКО: И что они дальше делали?

С.ДОРЕНКО: Там крали детей у оппозиционеров, революционеров всевозможных и отдавали на принудительное усыновление семьям офицеров армии, как если бы, например, пошел на митинг, возвращаешься – детей украли и отдали воспитываться в омоновскую семью. Так было в Аргентине в конце 70-х.

А.ОНОШКО: А в каком возрасте выкрадывали?

С.ДОРЕНКО: До 10 лет.

А.ОНОШКО: Так они же могли убежать обратно.

С.ДОРЕНКО: Нет, их вывозили, прятали. Младенцев тоже в тюрьмах. Если оппозиционерки рожали в тюрьмах, детей у них крали прямо сразу. Одна из них возмущена церковью, в частности, она говорит: «Меня крестили священники, которые знали, что я украдена, и знали, что офицер, которому меня подарили на усыновление — не мой отец и его жена – не моя мать». Систематически крали детей. Это было системой. В одном только судебном иске было указано 35 украденных детей. Но это было поставлено на поток у оппозиционеров. Поскольку сам Видела выступил на суде, ему 86 лет, он сказал на суде, что они были террористки, а раз они были террористки, то чему хорошему они могли научить своих детей? Поэтому он отдавал в семьи военных. Офицеры армии воспитывали украденных детей.

А.ОНОШКО: Благодарность в итоге он от этих детей не получил.

С.ДОРЕНКО: Нет. Хотя интересная деталь. Дети, которые выступали в суде, говорят о том, что с огромной любовью вспоминают своих приемных родителей тоже. Эти офицеры были очень добрые люди и очень хорошими родителями. Одна из дочерей говорит, что «я со слезами и с благодарностью вспоминаю их, я их очень люблю, другое дело, что они не мои родители. Они прививали мне взгляды, которые, вероятно, были бы чужие для моей родной семьи». Такие взгляды ультраправые. Но при этом были очень добры. Прикинь, какая история.

…

С.ДОРЕНКО: Меня спрашивает один из слушателей: «А вы что-нибудь слышали о кантонистах?» Мы просто читаем «Википедию». Кантонисты – это законные и незаконные дети солдат в основном, которые поступали с 10 до 14 лет в обучение, их учили какому-то ремеслу, но в основном артиллерии и фортификации. Также евреи, согласно указу Николая Первого о введении для них воинской повинности, еврейские дети-рекруты направлялись в батальоны кантонистов, их еще отправляли учениками к ремесленникам. Потом с перспективой в войска все равно. Квота для евреев, квота для не евреев, 10-я часть кантонистов. С 1805 по 1856 год в России забирали детей. Это имеет отношение к ювенальной юстиции, наверное, потому что, по существу, ювенальная юстиция означает право государства решать, что делать с твоим ребенком. Ювенальная юстиция, по существу, означает право отнимать ребенка из ненадлежащих условий, когда над ним издеваются. Настя, что ты думаешь об этом? Детей действительно истязают часто.

А.ОНОШКО: Родители иногда…

С.ДОРЕНКО: Что значит иногда?

А.ОНОШКО: Родители родителям рознь. Те круги, где я вращаюсь, там такого не происходит, но иногда я попадаю в детскую больницу, вижу мам с детьми, у них нет ощущения, что кто-то может вмешаться в воспитательный процесс. Но это нужно делать или надо дать понять всем, кто рожает детей, что общество следит, что есть вещи допустимые и недопустимые. У нас сейчас уже работают органы опеки.

С.ДОРЕНКО: В Америке дети звонят в полицию сами, сообщая, что мама меня била. Приезжает полиция и маму в наручниках увозят. Это очень патриархальная страна.

А.ОНОШКО: Маме нормально бить ребенка?

С.ДОРЕНКО: Нет. Но в Америке полиция действительно заступается за детей. В Америке и жена может сказать, что меня муж вчера трахнул, а я не хотела. И мужа увезут в наручниках.

А.ОНОШКО: У нас вообще насилие в семье никак не наказывается. Мужик убил жену и ребенка где-то в Сибири, уголовник. У него были уже браки, которые распались из-за того, что он постоянно избивал членов семьи, но милиция ничего не делала. Жена звонит, участковый приходит, ему это все не нужно. Давайте участковых пригласим позвонить, как они реагируют, что они могут сделать. Я лежу в больнице, девочка – 43 килограмма, 3 года. Это человек метр ростом, как будто толстая тетка, только маленькая. Ее забрали из дома, потому что ее 16-летняя мать оставляла дома днями. У нее развивается патология, которая делает ее полной. Мать ничего не делает, уходит к своему полюбовнику, от которого она родила эту дочь, а бабушка этой девочки все время работает, чтобы прокормить ребенка. Несколько лет спустя только милиция и органы опеки обращают на это внимание, изымают ребенка из семьи, селят его в больницу, проводят обследование.

С.ДОРЕНКО: А вы хотели бы, чтобы детей у идиотки из Долгопрудного, которая кинула их с 15-го этажа, отняли, например, за неделю до этого? Вот подумайте об этом.

…

С.ДОРЕНКО: … Эта 27-летняя дама, которая выбросила двоих детей – мальчиков 7 и 4 лет…

А.ОНОШКО: Она сначала наполняла ванну и бросала туда всякие электроприборы, садилась с ними, но выбивало пробки, она выходила.

С.ДОРЕНКО: Она много раз пыталась их убить. Она очень много кричала. Соседи знают, что они постоянно ругались, особенно стояли страшные крики, когда приезжал ее муж. Все соседи все знали. Если бы это было в Штатах, в Норвегии, в другой стране… Кстати, почему русских детей убивают? Русских детей убивают, потому что они не жалуются, они не знают своих прав. Американские дети звонят в полицию и все. Русские дети считают, что родители имеют власть над их телом и душой, потому что это русские дети. Если бы детей отняли за неделю до смерти, мы были бы счастливы, что есть ювенальная юстиция? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я как раз сосед этой Галины Рябковой. Я в соседнем корпусе живу. Гуляли вместе во дворе. Я несколько раз ее видел, она была довольно замкнутая. Я сразу заметил, что у нее не все в порядке, но как-то списал на тяжелое финансовое положение. Мы с женой с ней особо не общались. Когда все это случилось, мы общались с соседями, обсуждали ситуацию. Выяснилось, что много было сигналов всяких тревожных, можно было бы в опеку и милицию сообщить, потому что она запирала детей одних. Это достаточное основание. Если бы я знал, я бы сообщил.

С.ДОРЕНКО: В Европе или Америке это уже бы произошло, и они были бы живы.

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Самое главное, я готов пожертвовать своей частной жизнью на воспитание детей, таким образом, каким я хочу, чтобы меня можно было остановить в те моменты, когда я, предположим, выйду за какие-то рамки недозволительные. Я готов, чтобы общество меня контролировало в этом плане. Лучше лишний раз приедут, расспросят, узнают, что с ребенком все в порядке, чем мы будем разбираться с тем, что у нас произошло. У нас весь двор в шоке, хоть всех на реабилитацию отправляй.

С.ДОРЕНКО: В России детей убивают тысячами. Если считать с выброшенными на помойку младенцами, детей убивают тысячами.

СЛУШАТЕЛЬ: Это просто коснулось непосредственно нас. Это все по-другому воспринимается. Я готов жертвовать личным пространством, чтобы общество взяло на себя обязанность, я под обществом государство подразумеваю, что я лишний раз отвечу посторонним людям на вопросы по поводу общения с детьми.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно согласен. Спасибо большое.

А.ОНОШКО: Все чего-то бояться. Нужно быть готовым к тому, что к тебе зайдут и посмотрят, как у тебя живут дети.

С.ДОРЕНКО: Что в холодильнике, почему постель нечистая. Если ребенок спит за чемоданом, укутавшись в одеялко…

…

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Ювенальная юстиция – вроде бы что-то новое. Конечно, детей надо защищать, потому что некоторые мамы неадекватно себя ведут, пьют пиво на площадках и прочее. Хотелось бы, чтобы работала система, которая сейчас есть. В больницы мама может ложиться с ребенком. У меня двое детей – 6 и 4. Очень часто надо отстаивать право, чтобы меня оставили с ребенком на ночь. Я настырный человек, без вариантов я лягу до 25 лет, сколько мне надо, с ним. Некоторые мамы пугаются, не могут ничего сказать.

С.ДОРЕНКО: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Света.

С.ДОРЕНКО: Света, разве это не часть нашего общего бесправия? У меня коллега, с которой я работал, Лена, она живет в Лиле, во Франции. У нее ребенок захворал, она с ребенком легла, там вообще не было вопросов, там ей сказали, что вы ложитесь с ребенком. У нее была отдельная палата – она и ребенок. Ей постоянно таскали жрачку и меню. Когда она в конце спросила, сколько она должна за меню, которым ее кормили, ей сказали, что это часть страховки, государство обязано ее кормить, потому что она мать. А когда она спросила, из каких денег вы меня кормите, они сказали, что из налогов.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Это у нас везде не работает. 90 процентов мам не знают, что до 7 лет им раз в год положена путевка, ей и ребенку, на отдых. Многие на знают, у нас как-то это не афишируется. Многие не знают, что раз в три года в любую семью положен телевизор или компьютер, что они напишут. Они даже не знают, куда пойти писать.

С.ДОРЕНКО: Так вы скажите.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Чтобы получать раз в три года, дают любую бытовую технику, которую вы напишите. Это ЦСПСиД по районам. Путевки каждый год до 7 лет мама и ребенок, либо папа и ребенок, либо бабушка и дети – это в управах районных. Специальные комнаты в каждой управе.

А.ОНОШКО: Есть эти центры, где игровые комнаты, психологи сидят с детьми. Вместо детского сада можно вечером прийти, на несколько часов оставить ребенка.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вот к этой женщине из Долгопрудного. Если бы она знала, куда ей сунуться, может, она, конечно, наглухо больная, ей ничего не поможет, но есть такие, которые просто уже в запарке сидят с детьми, на работу выйти не могут, потому что детей некуда деть, муж мало получает, а есть эта помощь. Она хоть отдохнет раз в год, переключится. Женщину дома бьют, она приходит в милицию, снимает побои. Мы не должны ждать от милиции помощи, у милиции по закону нет рычагов. Женщина потом с этими бумажками должна не полениться и пойти в суд. А у нас общество какое-то.

С.ДОРЕНКО: Мы по самоощущению бесправная скотина, такая вяло бузящая, бузотерская скотина.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Когда она пойдет в суд, она замучается подавать бумажки, будут откладывать. Надо, чтобы эта система работала, а не новую юстицию.

С.ДОРЕНКО: Свет, а вот не будет работать, потому что презрение к самим себе есть и у судей. Мы себя как личность, как человека, наделенного достоинством, в массе презираем, поэтому мы разрешаем друг к другу так относиться.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Мне кажется, не мы презираем, а нас презирает власть.

С.ДОРЕНКО: Так они тоже внутри друг друга презирают. Все мы таковы.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Наверное.

С.ДОРЕНКО: Мы не умеем относиться друг к другу с достоинством.

А.ОНОШКО: Но поможет ли ювенальная юстиция научиться?

С.ДОРЕНКО: Ювенальная юстиция – шаг к тому, чтобы был какой-то контроль. Я считаю, что если бы за неделю до смерти детей из Долгопрудного отняли у матери, а все видели, что она ненормальная, что ее отношения с детьми ненормальные, они бы были живы. А так они не живы. Я записываюсь в сторонники ювенальной юстиции. Мне очень нравится идти против потока. Настя, ты со мной?

А.ОНОШКО: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Мы будем преследовать борцов с ювенальной юстицией.

А.ОНОШКО: Почему-то очень боятся, что у малоимущих и многодетных будут отбирать детей. Откуда вы это взяли?

С.ДОРЕНКО: Все борцы с ювенальной юстицией получили в нашем лице самых активных противников.

6 июля 2012 года

«Подъем» на РСН