Туофикеа — общественные новости

«Победа или Рай!» — на сегодня это один из самых популярных лозунгов, который можно лицезреть на заборах и стенах зданий в дагестанских городах. Посвящённые знают, что это чисто джихадисткое граффити, непосвящённым тоже нетрудно догадаться. Одержишь победу в бою или умрёшь шахидом, что автоматически гарантирует вечное блаженство в райских гущах. Не правда ли, это звучит гораздо более привлекательно и заманчиво, чем лозунг обычных революционеров «Свобода или Смерть!»? Нетрудно также догадаться, что это не бородатые боевики выходят из леса, чтобы таким образом выразить свой протест, для этого у них имеются более весомые и убийственные способы. Свои кровавые росписи они оставляют на живом теле дагестанской власти. Это пишет сочувствующая вооружённому подполью младая поросль страны гор. Да, дагестанские тинейджеры больше не малюют красочные хип-хоповские загогулины, они оставляют на городском бетоне хлёсткие ваххабитские слоганы…

Недавно, в результате громкой и шумной спецоперации был ликвидирован кумир радикальной салафитской молодёжи — Ибрагим Гаджидадаев, один из ярких и дерзких лидеров джихадистов. За ним числилось резонансное убийство Адильгирея Магомедтагирова , всесильного и грозного министра МВД, и ещё целый ряд диверсионно-террористических операций. Однако главным и излюбленным методом борьбы у Гаджидадаева была экспроприация, говоря проще, рэкет коррумпированных чиновников и предпринимателей, занимавшихся греховным бизнесом. Это был непревзойдённый виртуоз налога на джихад. Рыжий, а такой «кликухой» его наградили из за огненного цвета волос, за короткое время сумел обложить данью тысячи бизнесменов и государственных чиновников. С помощью обычной компьютерной флешки, на которой записано видеобращение с настоятельной рекомендацией выдать определённую сумму на дело джихада, и с обещанием, в случае отказа обеспечить адресату скорую смерть, было выпотрошено изрядное количество толстосумов.

Ибрагим Гаджидадаев, рождённый в Гимры, легендарном селе из которого вышли такие вожди газавата времён Большой Кавказской войны, как имам Кази-Магомед и имам Шамиль, не сразу стал абреком новой формации. В юности профессионально занимался единоборствами и достиг хороших результатов — был двукратный чемпионом Европы и чемпионом мира по ушу-саньда. Спорт для молодых дагестанцев, не имеющих клановую поддержку, один из немногих шансов вырваться из нужды и сделать карьеру, на сегодня это единственный из имеющихся социальных лифтов для бедных.

Впрочем, Ибрагим, был явно не из бедствующей семьи (отец был директором школы, а родной дядя — мэром города Буйнакска) и довольно быстро охладел к профессиональному спорту. Судьба свела его с Газимагомедом Магомедовым (Гимринским), депутатом республиканского парламента и по совместительству, активным участником ваххабитского подполья, а кроме того, как оказалось ещё и ценным агентом ФСБ. Газимагомед Гимринский набирал новобранцев для джихада и впоследствии сдавал их с потрохами спецслужбам. Азеф и Гапон покуривают в сторонке. Дружба с такой неординарной личностью и привела Ибрагима в ряды исламских «барбудос». Совместными усилиями односельчане, сколотив мощную группировку, установили жёсткий контроль за денежными потоками нескольких районов Дагестана. Но, в конце концов, провокатор был изобличён, и Гаджидадаеву пришлось убрать своего наставника и учителя. Правда, поговаривают, что убийство произошло исходя из чисто корыстных интересов, якобы ваххабитско — криминальный тандем не поделил сферы влияния.

Тем не менее, Ибрагим не прекратил взаимовыгодное сотрудничество с дагестанскими депутатами, о чём свидетельствует и место его укрытия, где он принял свой последний бой – дом депутата Народного Собрания Дагестана от «Единой России» Магомедхабиба Магомедалиева. Был ли этот бой последним, ещё не до конца понятно – информация о ликвидации Гаджидадаева появлялась ранее неоднократно. А по легенде, которые всегда сопровождают «героев» Ибрагиму удалось вырваться из окружения по подземному каналу, с помощью акваланга.

Во время штурма бункера, где укрывался Гаджидадаев с сообщниками, на прилегающую к месту действия улицу вышли сотни молодых людей, которые перекрыв движение, требовали прекратить спецоперацию. Демонстрацию быстро разогнал ОМОН, но вопросы, почему подобное сейчас возможно остались. Отчего такое сочувствие в молодёжной среде вызывают такого рода личности? Почему так растёт популярность радикальных исламских течений?

Вроде никаких препятствий для верующих нынешняя власть не чинит, даже наоборот, всячески поддерживает. В республике, как грибы после дождя растут ввысь сотни минаретов мечетей, открыты исламские институты, медресе, любой желающий может совершить хадж, местное телевидение заполонили исламские проповедники и религиозные передачи. Казалось бы — молись и радуйся такому бурному расцвету ислама. Ан нет…

Молодежь, в массе своей, не устраивает ни официальное мусульманское духовенство и его политика, ни политика нынешних властей. И надо признать, это не простой каприз, подобное неприятие вполне объяснимо, если знать печальные дагестанские реалии.

Претензии к суфистам, монополизировавшим исламское движение в Дагестане и претендующим на роль главных представителей мусульманской уммы республики, имеют как мировоззренческий, так и политический характер. Вызывает неприятие и отторжение институт посредников между Аллахом и верующим, который насаждается тарикатистами в лице шейхов, личности которых приписываются божественные черты. Ярчайший пример, это покойный шейх Саид-Апанди Чиркейский, бывший для его адептов, чем–то вроде папы римского для католиков. Его мюриды целовали ему руки, относились к нему как некоему божеству, а самые фанатичные и небрезгливые, по слухам, даже пили воду, которую использовал шейх для омовения. Ученики Саида-Апанди распускали о нём невероятные слухи, будто он по пятницам летает в Мекку, чтобы помолиться у Каабы. Всё это, с точки зрения Ислама, и тут салафиты правы – отвратительный цирк – поклонение кому-либо кроме Аллаха, признание божественности в простом смертном, будь он хоть трижды шейх.

Коммерциализация религии, превращение мечетей в бизнес-структуры для пополнения доходов мусульманского духовенства – ещё один грех, который инкриминируется тарикатистам. Центральная Джума мечеть в Махачкале со всех сторон облеплена всевозможными исламскими магазинами, кафе и бутиками с мусульманской одеждой. Объектами насмешек горожан стали многочисленные продавцы исламских дисков, которые настойчиво пытаются сбыть свой товар в «лучших» традициях уличного маркетинга.

Но самое тяжкое обвинение в адрес суфистов, это, конечно, сотрудничество и сращивание с коррумпированной властью. Ни для кого не секрет, что Духовное управление мусульман Дагестана (ДУМД) напрямую зависит от благосклонности чиновничества, доходы и благополучие суфийских шейхов прямо пропорциональны уровню лояльности духовенства к власти. Ни разу официальное мусульманское духовенство не осудило тотальное воровство, процветающее в республиканских структурах государственного аппарата. Ни разу не встало на защиту униженных и обездоленных, ставших таковыми благодаря неуёмной алчности государственных коррупционеров. Более того, многие высшие чиновники, повинные в колоссальном «освоении» бюджетных финансовых потоков являются мюридами наших достопочтенных шейхов. Если у наших шейхов такие адепты, разве на них не ложится прямая ответственность за деятельность своих вороватых мюридов?

В этих условиях ваххабитская идеология нашла плодотворную почву в Дагестане и стала привлекательной для нонкорфомистской молодёжи. Не сразу, правда, поначалу бородатые проповедники в коротких штанах вызывали неприятие и отторжение в дагестанском социуме, что ярче всего выразилось во время вооруженного ваххабитского рейда в 1999 г, когда подавляющее большинство дагестанцев резко осудили действие басаевско-хаттабовских «освободителей» и оказали активное сопротивление новоявленным бойцам исламского халифата. Но постепенно салафитскому движению удалось завоевать сердца значительной части дагестанцев, в особенности молодёжи.

И в этом нет ничего удивительного, процесс стал закономерен, вследствие абсолютной порочности дагестанской власти и потакания её неуёмным аппетитам со стороны федеральной власти. Кремль кормит вовсе не Кавказ, он усиленно подкармливает своих кавказских наместников, а простой народ выживает не благодаря, а вопреки политике путинского режима. Стоит только отметить, что в Дагестане самый низкий уровень зарплаты по всей стране и самая большая безработица среди трудоспособного населения.

Когда молодой дагестанец наблюдает, как жиреет и процветает вся дагестанская чиновничья рать, присосавшаяся к бюджетным потокам, когда он видит, какие помпезные особняки — крепости, вырастают на улицах Махачкалы, в которые на бронированных джипах въезжает нувориш со своими холуями, когда он сталкивается с тем как нагло и безнаказанно ведут себя люди приближённые к этой власти, когда он на собственной шкуре ощущает судейский и ментовской произвол, когда он видит общую абсолютную бесперспективность существования в этой прогнившей системе — он легко поддаётся на призыв к джихаду против такого ущербного государства и продажных властителей.

Автор весьма далёк от мысли, чтобы каким-то образом романтизировать салафитов и представить их в образе бескорыстных борцов с режимом, разумеется, это далеко не так. Собственно идейных последовательных борцов за джихад среди них меньшинство, большинство просто загнанная в лес из-за беспредела силовиков молодёжь. Кроме эмиссаров и псов войны из арабских стран, есть и внедрённые спецслужбами агенты, некоторые из которых достигаю больших высот в лесном подполье, как вышеупомянутый Газимагомед Гимринский. Хватает и околокриминальных элементов типа вышеупомянутого Ибрагима Гаджидаева, из которого салафитская молодёжь сейчас лепит образ справедливого «робин гуда» и честного абрека.

Среди мирных салафитов, которые сейчас легализируются в республике, так же хватает и лицемеров, для многих это стало элементом некой моды, у большинства поверхностные представления об исламе, многие отнюдь не ревностны в соблюдении исламских канонов, есть такие, кто не чужд греховному – покуривают анашу, втихую выпивают, прелюбодействуют.

Тем не менее, как показывает опыт арабской весны, у салафизма и его последователей есть мощный потенциал, способность к быстрой мобилизации, цельное идейное ядро и всё это вместе может послужить в роли мощного тарана, способного уничтожить любой, даже сильный режим. Тем более такой тотально коррумпированный и прогнивший насквозь, какой установился в Дагестане с 90-хх гг. Для предотвращения подобного сценария необходима тотальная зачистка дагестанкой элиты и представление путей альтернативного развития республики, в котором должна быть задействована, в первую очередь, дагестанская молодёжь.