Туофикеа — общественные новости

Чуть больше 130 лет назад был убит русский царь-реформатор Александр II. «Революции в России могло бы не быть, если бы этого не случилось», — считает князь Георгий Юрьевский, правнук императора.

— Георгий Александрович, задумывались ли над тем, как бы сложилась ваша судьба в качестве наследника престола, если бы Александр III в. свое время не выдворил вашу семью из страны?

— Александр III действительно коренным образом изменил судьбу нашей семьи. Первого августа готовилась коронация Екатерины Долгорукой, новой супруги Александра II, моей прабабки. После нее все в стране могло бы измениться, если бы прадеду удалось ввести конституционную монархию. Но он был убит до того, как Екатерину короновали. На престол взошел Александр III и сделал многое для того, чтобы наша семья покинула Россию. Мои предки оказались в Париже и в Ницце. Но, полагаю, если бы все сложилось иначе и они остались при дворе, то все были бы казнены после революции, как многие Романовы.
У России свой путь

— Если бы Александр II не был убит, возможно, не было бы революции? Какой строй нужен, по-вашему, стране, которой, как говорят, не хватает сильной руки?

— Мне кажется, что теоретически выбирать что-то для России очень сложно. У этой страны свой путь. Александр II еще в царские времена хотел создать конституцию и, соответственно, конституционную монархию. Наверное, если уж выбирать, я бы продолжил развивать его идею. То, что конституционная монархия не была введена в царские времена, — это огромная ошибка, которая затормозила развитие страны на долгие годы и привела к тому, что есть сейчас. Если бы Александр II не был убит, мне кажется, не случилось бы той революции и, возможно, даже не было бы мировых войн.

Что касается сильной руки — я тоже согласен, что России она необходима. Но демократия может существовать и с сильной рукой, для этого не обязательно устанавливать диктатуру. Демократия может быть жесткая, с ограниченной президентской властью. Такую демократию, например, мы видим во Франции. И это правильно. Какая бы система в России ни существовала, стране всегда необходима жесткая, сильная рука. Потому что если отпустить вожжи, дать полную и быструю свободу, все нововведения, законы будут бесполезны — их просто никто не будет исполнять. А сейчас законы так или иначе действуют — по сравнению с тем, что было в России лет 10-15 назад.

— Но, увы, законы действуют не для всех: те, у кого большие деньги, могут их обойти. И пропасть между богатыми и малообеспеченными ширится с каждым днем. А ведь эта пропасть и стала одной из причин революции…

— Я думаю, что положительные перемены, которые произошли в стране за последние 20 лет, более чем очевидны. Но ничто не может измениться коренным образом за такой короткий срок. Сейчас в России «транзитный» период, время перемен, нововведений, новых начинаний. Мне кажется, что нынешнему руководству удалось трансформировать всю систему власти и направить ее по верному пути. Но чтобы эта демократическая система заработала в полной мере, требуется время.

А пропасть между богатыми и бедными растет во всем мире. Но в России, как мне кажется, набирает силу еще и средний класс, который активно развивается в крупных городах. Что касается революции, теоретически она возможна. Но, как показывает наша история, россияне имеют очень большое терпение. Чтобы это терпение окончательно исчерпалось, нужно, чтобы люди думали, что без революции они не смогут выжить. Сейчас подобной ситуации пока не наблюдается. Да и пропасть между богатыми и бедными не так велика, чтобы вспыхнул пожар революции. Вот если уровень упадет, тогда возможно все.

— Насколько я знаю, ваш отец был категорически против того, чтобы вы учили русский язык. Почему?

— Мой отец всегда поддерживал связь с Россией, поэтому сохранять в семье российские традиции, помнить историю своей Родины было несложно. А то, что меня не учили русскому языку, — это другая сторона медали. Я родился в 1961 году. А в 1960-е годы, если вы говорили по-русски, в Европе вас легко могли принять за шпиона-коммуниста. Со мной в семье разговаривали на французском и английском. Мои родители просто боялись, что окружающие будут идентифицировать меня с Советским Союзом, с коммунистическим режимом. В Швейцарии, где мы жили, было мало старинных русских семей. И они предпочитали общаться между собой по-французски. Они не хотели иметь ничего общего с СССР. Не думаю, что подобное поведение нужно осуждать. Ведь когда-то эти люди жили в России во дворцах, у них было все. И в один миг не стало ничего. Им пришлось бежать из страны, которая когда-то была их домом.
Путч воспринял как шоу

— Когда вам удалось побывать в России в первый раз?

— В августе 1991 года. Я приехал на первый конгресс соотечественников. Когда начался путч, большая часть эмигрантов покинула конгресс и вернулась назад в Европу. А я и еще несколько человек остались. Эта поездка меня сильно впечатлила. Мне было всего 30 лет, и все происходящее напоминало некое шоу: войска на улицах Москвы, боевая техника, дети, которые бегали рядом и фотографировали это действо. Я, честно говоря, не верил, что у «путчистов» есть шанс. Но старые семьи эмигрантов воспринимали все иначе. Для них это был шок. Они даже боялись предположить, что будет дальше с Россией.

— Сегодня многие люди, особенно старшее поколение, мечтают о возвращении Советского Союза. А кто-то по-прежнему хранит дома портреты Ленина и Сталина…

— Плохое очень быстро забывается, и люди начинают романтизировать прошлое. Многие из них почему-то не хотят поверить в реальные факты, свидетельствующие о том, что Сталин уничтожил миллионы людей. Они воспринимают те времена с другой точки зрения: Сталин победил фашизм. Но когда им говорят, что этот правитель — убийца миллионов, они предпочитают считать это неправдой. Я знаю одну пару российских пенсионеров. Сегодня они получают очень маленькую пенсию. И постоянно вспоминают, что в СССР им жилось лучше. Они сравнивают свой быт, но не жизнь людей в общем. Нужно понимать, что для того, чтобы все изменилось в нынешней российской системе, нужен большой временной период. Невозможно сразу всех сделать счастливыми после таких грандиозных перемен в стране.
Водка, медведи и снег

— Вы говорите о переменах. Но, например, на Западе как раньше, так и сейчас Россия ассоциируется с банальным набором: водкой, медведями и снегом. Меня во Франции несколько раз спрашивали, пью ли я водку:

— Это клише существует с давних пор. Но сегодня российские бизнесмены, которые работают на Западе, показывают совершенно другую модель поведения. Они много трудятся и не пьют алкоголь, потому что не могут себе это позволить. Так называемые современные русские показывают миру, что новое поколение россиян иное. Они хорошо образованны, следят за своим здоровьем, знают много языков. Но для того, чтобы отношение к россиянам на Западе полностью изменилось, нужно время.

Что касается водки, то в каждой стране есть свой национальный напиток. Французов часто спрашивают: «Пьете ли вы бордо?». Другое дело, что в России действительно есть проблема с алкоголизмом. Люди, живущие в провинции, злоупотребляют спиртным. Но дело, наверно, в том, что у людей в провинции жизнь настолько трудна и скучна, что они пытаются сделать ее веселее и разнообразнее с помощью водки, что, конечно, очень жаль. Ведь в России есть все ресурсы для полноценной жизни без употребления спиртного.

— Да, но эти ресурсы не используются…

— Дайте России время! Надо понимать, что это замечательная страна для жизни, но при определенных условиях. Эти условия могут быть соблюдены со временем. Петр I начинал с серьезных и жестоких реформ, но они в итоге продвинули страну вперед. Думаю, лет через десять это будет совсем другая страна.
Наше досье

Георгий Юрьевский родился в 1961 году в Швейцарии. Правнук Александра II, князь, один из наследников царского престола. В настоящее время живет в Европе, занимается бизнесом по всему миру.