http://tuofikea.ru/novelty

Герман Клименко: Фикция российских стартапов

У российских страртапов есть ряд неразрешимых проблем — меньшая платёжеспособность юзеров Рунета, отсутствие качественной связи в регионах, кадровый голод и сформированность отрасли.

Герман Клименко, владелец Liveinternet

Аркадий Моренис, уважаемый всеми нами человек, стал зачинателем такого стартаперского движения. По-моему, года четыре назад появилась компания «Главстарт». Она была и раньше, появилось некое предположение, что она пришла к нам с Запада, что существуют некое слово стартапы. Есть юноши и девушки, которые могут привнести нечто новое в индустрию. Для этого им надо создать какие-то условия, и идея превалирует над содержимым, что мы можем выставить, т.к. у нас между интернетом и личным бизнесом большой барьер, то нужен некий коммуникатор, который представит этого мальчика второго курса с Высшей школы экономики, у которого проект, который может заработать себе миллион. Т.е. грубо говоря, некое даже не стартаперское движение, а такое чудо. Т.е. я дал доллар — а с него мне перепало миллион.

Это очень сильно напоминает истории 90-х годов, когда ко мне приходили дети Черненко, незаконнорождённые дети Ельцина… Они приходили с какими-то совершенно чудесными историями про камбоджийские алмазы, про венесуэльскую нефть, про иракские доллары или динары, что там было, что если ты сейчас дашь миллион — то прямо завтра будет двадцать миллионов или тридцать миллионов. Это стартаперское движение достаточно долго варилось, оно обросло неким сленгом. Ни один нормальный человек в здравом уме и твердой памяти понять его, безусловно, не может. И самое обидное в этой истории — то обычные бизнесмены… Вы же понимаете, что стартаперское движение поддерживается Яндексом. Приходят уважаемые люди типа меня и еще кого-то, они смотрят на это все, и они же не понимают. Мы к этому относимся с юмором, а на самом деле все это не так хорошо, не так здорово, местами смешно. Но я-то прихожу, чтобы посмеяться, а они действительно на полном серьезе пытаются выкопать из этой кучи какое-то золото, не понимая некоторых простых вещей.

Первое — надо понимать, что любое создание проекта в России сразу же идет с минусами, потому что россиян меньше. Соответственно, все стартаперские проекты, созданные на русском языке, заведомо обречены на меньшую аудиторию, хуже того, еще и на более дешёвую аудиторию. Т.е., собственно говоря, если мы собираемся привлекать какие-то деньги в проект, то если мы ориентируемся на англоязычную аудиторию или там, на французскую аудиторию — мы знаем заведомо, что есть такие понятия, как платежеспособность. Мы точно знаем себе такое мудрое слово — Google, т.е. то, что Google забирает с человека примерно в 10 раз больше, чем Яндекс, т.е. условно говоря, мы в 10, может быть сейчас поменьше — в 8 раз беднее. Поэтому когда мы придумываем гениальные стартапы и делаем их для России -мы заведомо можем привлечь в восемь раз меньше денег, при этом сами же стапрапы абсолютно одинаковы, что зарубежные, что наши.

Второй аспект, который нужно учитывать — это то, что у нас совершенно другая технологическая база и проникновение по территории. И мало того, что мы бедные — у нас еще очень плохо с регионами. Не смотря на то, что мы сейчас гордимся, что у нас в регионах появился интернет, но до 300-500 рублей в месяц за 40 Мбит в Москве регионам очень далеко. Поэтому спектр наших современных стартапов очень ограничен, его поднимать на территории Российской Федерации будет большой минус.

Третья часть, которую тоже не понимают люди — в основном это то, что у нас огромная кадровая беда, нет людей. Мы примерно попадаем в историю. Например, есть видеотехника, камера наблюдения, камера охранная. Есть немецкий производитель, который продает камеру за 400 долларов, есть китайский, который продает за 50. Да, у нас по середине есть какие-то наши производства, которые между этими клещами замкнуты, также со стартаперами. Они либо убежали дорого работать в Америку — т.е. как только у человека появляется квалификация, то, как с переполненной раковиной, он переходит работать либо в баинговые подразделения, либо уходит в Google, либо еще куда-то, либо уезжает из страны. До этого момента его качество не является очень высоким. Поэтому само инвестирование в стартап — это подготовка людей, не к физической, может, эмиграции, а на самом деле может быть кадровая эмиграция.

И комплекс этих проблем не учитывается, плюс чудеса возможны только тогда, когда отрасли нет. Вспомним фильм «Москва слезам не верит», оператор телевещания. С ним бы любая девушка с радостью пошла, потому что это было как профессия космонавта в те времена. Космонавт был один — Гагарин, сейчас это обычная тяжёлая работа. Соответственно, отрасль обросла всеми какими-то знаниями. Но все забываются и ведутся на одну простую вещь — «ну, ведь Цукерберг сделал что-то, всего четыре года назад — это же мелочь, плавка чугуна — двести лет, а тут за четыре года ничего ведь принципиально не изменилось» — это со стороны обычного бизнесмена. И мы ему никогда не объясняем, что в интернете время идет гораздо быстрее, что на самом деле четыре года назад в интернете можно было прийти к соседу Пете и сказать «А дай мне, пожалуйста, рекламного трафика немножечко», и он тебе просто дает. Я еще помню времена РИФа, когда владельцы ресурсов обменивались советами. Просто договориться — ссылочка на ссылочку. Т.е. мы ставим, о чем-то договариваемся, объясняем друг другу. Представьте себе, встречаются два управляющих банков или два владельца банков. Или я, например, встречаюсь с Фридманом, и он мне рассказывает «Гер. Все, что ты у себя делаешь — неправильно. На самом деле привлекать деньги нужно вот так». Ведь это же выглядит глупо.

Поэтому если взять это весь комплекс нюансов, то выясняется, что самих стартапов уже как класса быть не может, потому что и отрасль сформировалась, и неоткуда взяться кадрам, и ограниченность возможностей… Этот список проблем говорит о том, что все гораздо сложнее, т.е. нельзя просто прийти на стартап в уикенд, посмотреть буклетик, выслушать презентацию девушки во второго курса Высшей школы экономики и взять дать денег миллион, и потом снять десять. Все, к сожалению, уже давно превратилось в нормальный бизнес. Нет никакой принципиальной разницы, на мой взгляд, между тем, чтобы открыть новый банк и создать какой-то проект в интернете. В том смысле, чтобы создать свой банк — нужно найти профессиональную команду, нужно взять профессионального инвестора, нужно придумать нишу, которая уже занята и которую ты собираешься отбирать.

Нам 15 лет назад было очень хорошо, все ниши были свободны. Поэтому стартапов тогда, если говорить этими терминами, было много. Сейчас нет ниш, нет людей, узкая прослойка. И при этом надо понимать, что мы, ориентируясь на за рубеж, постоянно проигрываем нашу региональную аудиторию, аудиторию русскоязычную в наших странах, как их назвать, чтобы они не обиделись, младших братьев по СНГ, где есть русскоязычная аудитория, но гладя на статистику как там наступает Google и уходят наши ресурсы, становится очень грустно. И поэтому мы видим сейчас, что наиболее эффективный стартап, если посмотреть, где наши, там, где мы можем конкурировать с Google, это там где нет стоимости рекламы, где рынок свободен — это Азия, это Вьетнам, это Малазия, которые, с одной стороны, обладают огромным ресурсом населения, и есть уже какие-то подвижки в виде смартфонов на руках у населения, но нет еще денег. Там сейчас наши пытаются закрепиться. И вот если бы усилия наших стартаперов были больше направлены на какую-то реалистичную позицию, ну кто там Игорь Ашманов, кто-то из хедхандеров участвует в этих историях, но в целом само по себе стартаперское движение в России, конечно, больше фикция, чем какая-то реалистичная ситуация