Туофикеа — общественные новости

После войны во Вьетнаме более успешных интервенций у Америки было очень мало. Та война породила в рядах вооруженных сил кризис легитимности. Многие молодые люди в США уклонялись от призыва или пользовались различными отсрочками, но воинская повинность все равно обеспечивала армию новобранцами. Во Вьетнаме вооруженные силы страдали от наркотиков, расовых конфликтов и фрэггинга (убийство непопулярных командиров во время боя). Операцию 1991 года «Буря в пустыне» можно назвать образцом успешной крупномасштабной интервенции периода после войны во Вьетнаме.

Тогда международная коалиция во главе с США сбросила несколько бомб, а потом пошла в наступление, имея полное превосходство в сухопутных войсках. Саддам быстро капитулировал, а Ли Гринвуд (Lee Greenwood) представил свой патриотический саундтрек. Если не обращать внимания на такие мелочи, как судьба иракских курдов, которых война подтолкнула к восстанию, и негативная реакция на размещение американских войск в Саудовской Аравии, то первую войну в Персидском заливе можно считать вполне успешной.

Соединенные Штаты проявляют себя гораздо хуже, когда наши цели становятся более амбициозными, а противник отказывается сдаваться. Когда армия в составе добровольцев застревает в трясине непопулярной войны, протестующие не выходят на улицы, как это было в 1969 году, а солдаты не расправляются тайком со своими командирами. Люди просто перестают идти в армию. Попытки заполнить образующуюся в результате брешь стали темой расследования журналиста из Англии Мэтта Кеннарда (Matt Kennard). В своей книге он отмечает целую серию тревожных тенденций в военной среде. Это снижение критериев и стандартов, неадекватное лечение психических расстройств и наркозависимости, а также принятие в ряды вооруженных сил сторонников превосходства белой расы, нацистов и членов банд.

Книга «Нерегулярная армия» начинается с исследования вопроса о нежелательных элементах, которым в прошлом было очень трудно попасть в армию и еще труднее остаться там. В частности, это расисты и нацисты-скинхеды. Такого рода экстремисты попадали в вооруженные силы и раньше. Я непродолжительное время служил в 1986 году в морской пехоте, и у нас были люди, называвшие себя расистами и скинхедами. Но Кеннард рассказывает о том, как военные и сегодня смотрят на это сквозь пальцы, лишь бы укомплектовать свои ряды личным составом. Он взял интервью у одного неонациста с татуировками (кельтский крест и нордический воин), о которых новобранцы обязаны сообщать. История Фореста Фогарти (Forrest Fogarty) несколько не соответствует тезису Кеннарда, поскольку он пришел в армию еще до начала войны с террором. Фогарти сегодня вроде знаменитости, потому что является лидером музыкальной группы скинхедов Attack. В 2004 году он взял отпуск, чтобы провести два концерта в немецком городе Дрездене. Разозлившаяся на него бывшая подружка поставила военных в известность о наклонностях и пристрастиях Фогарти, отправив им снимки с неонацистского мероприятия с его участием. Однако разрушить его военную карьеру женщине не удалось. После ухода неонациста со службы правовая и правозащитная организация Southern Poverty Law Center предприняла ряд мер, чтобы добиться его увольнения с работы в частной подрядной организации, сотрудничающей с военными.

Смешение сроков, допущенное Кеннардом, указывает на то, что проблема проникновения экстремистов в армию появилась еще до иракской войны, а теперь она создает еще более затруднительное положение. Цифры, которые удалось получить журналисту в Министерстве обороны, показывают: военные на пике оккупации Ирака практически прекратили свою практику отказа в продлении контракта на военную службу нежелательным элементам. Если в 1994 году таких отказов было 4000, то к 2006 году их количество сократилось до 81.

Наряду с неонацистами в армию попадают также члены афроамериканских и латиноамериканских банд. Это наглядно, пугающе и весьма неприятно дало о себе знать в 2005 году, когда солдаты, бывшие членами чикагской преступной группировки и служившие в Германии, до смерти избили сержанта в ходе церемонии инициации, которая закончилась столь плачевно. Отследить членов банд в армейских рядах трудно, поскольку официального и конкретного запрета на такое членство нет. Как говорит Кеннард, «ФБР не в состоянии определить масштабы проблемы, связанной с присутствием в боевых частях и подразделениях банд преступников, потому что военные отказываются сообщать о их деятельности». Убийства это самая тревожная проблема, создаваемая бандами, и Кеннард пишет об этом в своей книге. Там он представил множество фотографий рисунков и надписей граффити в Ираке, а также военнослужащих с символами банд, указывая на то, что инцидент 2005 года в Германии не был случайностью и исключением.

Тревожное сходство между членами банд и неонацистами заключается в том, что они смотрят на военную службу как на тренировочный этап, дающий им возможность хорошо подготовиться к ведению собственных войн. Кеннард приводит слова ветерана национальной гвардии Денниса Махона (Dennis Mahon), связанного с различными экстремистскими организациями. Он заявляет: «Солдаты учатся на примерах нетрадиционной войны в Ираке, понимая, что смогут использовать методы такого рода войны в Америке. И остановить это невозможно». Сейчас Махон отбывает наказание за теракт в Аризоне. Кроме того, Кеннард приводит слова анонимного агента ФБР, делающего предположение о том, что бандиты могут использовать вооруженные силы в целях подготовки и обучения. Этот агент отмечает, что они «проходят прекрасную огневую подготовку… получают доступ к самым разным видам оружия и знания о них, после чего имеют возможность использовать эти знания».

Хотя мысль о том, что государство само учит жестоких экстремистов и бандитов из криминальных группировок военному искусству, вызывает тревогу, это лишь одно следствие кадрового кризиса, который вооруженные силы переживают в последние годы. Трагическая история специалиста-техника Трэвиса Виргадамо (Travis Virgadamo) свидетельствует о другой проблеме. Приехав в 2007 году в отпуск из Ирака, Виргадамо начал демонстрировать тревожные признаки. Он подумывал о самовольной отлучке, однако вернулся на службу в свою часть.

Но командование видимо понимало, что что-то у него не так, и начало следить за ним, дабы военнослужащий не совершил самоубийство. У Виргадамо изъяли затвор из автомата, чтобы он не мог его использовать. Его назначили на скучную работу писарем, чтобы военнослужащий навел порядок у себя в голове. Но каким-то необъяснимым образом ему через месяц разрешили участвовать в боевых действиях и вечером 30 августа 2007 года вернули затвор. Через три часа Виргадамо вышел из казармы и выстрелил себе в голову.

Самоубийства среди военнослужащих и отставников в более поздние годы войны с террором превратились в настоящую эпидемию. Виргадамо стал одним из 115 военнослужащих, совершивших в 2007 году самоубийство. В 2009 году эта цифра выросла до 245. Кеннард в своей книге рассказывает несколько историй о солдатах, которых надо было срочно отправлять на лечение, а их вместо этого посылали в бой, прописав Прозак или какой-нибудь другой антидепрессант. Проблема стала настолько серьезной, что было бы неправильно говорить о единичных случаях психических расстройств. Нет, они приобретают массовый характер. Убийство это не единственная проблема, когда военнослужащие подвергаются огромному стрессу и не выдерживают нагрузки; они также совершают преступления у себя дома и разного рода зверства и жестокости за рубежом.

Если бы армия не испытывала столь острого дефицита в личном составе, она бы наверняка забраковала солдата, который за последние несколько лет причинил ей и правительству огромную головную боль. Брэдли Мэннинг (Bradley Manning) с большим трудом попал в ряды вооруженных сил. Как пишет Кеннард, Мэннинг «страдал от таких мощных психических расстройств перед отправкой, что мочился под себя, разбрасывал мебель, кричал на своего командира и регулярно подвергался анализу психиатров». Но он все равно прошел отбор, несмотря на свои проблемы, пишет Кеннард, ссылаясь на слова Чейза Мейдара (Chase Madar) из American Conservative. Все дело в том, что сухопутные войска «испытывали отчаянную нехватку людей со знаниями компьютерной техники и аналитическими навыками в период рекордного недобора».

«Отчаянная» это ключевое слово, и Кеннард приводит немало других примеров, когда такое отчаяние заставляло военных снижать критерии отбора при вербовке. Страдающие ожирением, малообразованные и старые новобранцы представляют меньшую опасность, чем нацисты, но и они тоже создают проблемы. Пожалуй, самое тревожное масштабное изменение касается увеличения предельного возраста. Молодежь больше подходит для службы в армии, потому что обладает физической выносливостью и лучше приспосабливается, чем люди постарше. Но в 2006 году Пентагон снизил возрастную планку для новобранцев с 35 до 40 лет, а вскоре и до 42 лет. Кеннард приводит слова одного солдата, который говорит: «Подготовка, которую мы проходим, очень односторонняя, и предназначена она в основном для 18- 20-летних новобранцев». В ответ в армии снижают физические требования к новобранцам более старшего возраста. Однако, как замечает Кеннард, война не делает различий, и «военнослужащие старшего возраста гораздо больше рискуют жизнью и больше подвержены опасности получить ранение». В июне 2010 года сообщалось о том, что количество погибших в ходе войны с террором военнослужащих в возрасте старше 35 лет составило 566 человек, или 12,1 процента от общего числа потерь. В пропорции это намного больше, чем количество военнослужащих данной возрастной категории.

Кеннард анализирует попытки урегулирования кризиса набора в армию, в том числе, открытие «патриотической академии» на базе национальной гвардии с целью обучения и вручения аттестатов будущим солдатам, которым не хватает баллов для получения высшего образования. Незадолго до начала войны с террором в США был принят закон «No Child Left Behind», направленный на повышение уровня образованности в стране. Он стал настоящим подарком для новобранцев, поскольку дал им доступ к контактной информации для учеников выпускных классов из вузов, получающих помощь в рамках этого закона.

Кризис с набором в армию в последние годы утих по причине ослабления экономики и вывода войск из Ирака, но военные все равно не в силах удовлетворить свои потребности без ставшей сегодня необходимой помощи наемников, которых в последнее время завуалированно называют «частными армейскими подрядчиками». Кеннард отмечает, что без них уже не обойтись, ибо «надломленная армия не может долго стоять на двух ногах».

Кеннард в своей книге приводит мельчайшие подробности, показывающие отчаянное положение, в котором оказались вооруженные силы США, особенно сухопутные войска и морская пехота. Мое главное критическое замечание по поводу книги Кеннарда состоит в том, что ей очень не хватает графиков, таблиц и диаграмм. Эта работа, главная задача которой показать, что в 2005-2006 годах в армии случилось нечто ужасное, создав кризисную ситуацию, зачастую не дает указаний на то, когда произошли те или иные конкретные события. Неонацист Форест Фогарти это главный свидетель Кеннарда, однако из его повествования трудно понять, что тот на самом деле поступил на военную службу задолго до начала войны с террором. То же самое можно сказать и о многих других людях, на которых ссылается автор книги. Но даже если кто-то скажет, что некоторые из описанных Кеннардом проблем возникли еще до 11 сентября, он все равно весьма убедительно демонстрирует серьезные недостатки Америки в комплектовании армии, призванной длительное (и не очень) время действовать в качестве оккупационной силы. Он приводит вполне очевидный довод, который надо на веки вечные высечь на стенах Пентагона: американская культура не благоприятствует содержанию армии для захвата других стран. Политические руководители должны внять этим доводам. Америке лучше вообще не создавать оккупационные силы; но если уж ей придется это сделать, не надо украшать их нацистскими регалиями.