Туофикеа — общественные новости

Роман Авдеев, владелец Московского кредитного банка.

Я полагаю, что суть всякого насилия – в подавлении свободной воли человека. Общеизвестное архетипическое проявление насилия – власть отца, а также – власть закона и его представителей. Я бы сказал, что элемент насилия неизбежен и в воспитании детей, поскольку родители, по идее, обладают разумным и волевым превосходством над ребенком. Так что в этом смысле общество без насилия невозможно, и можно даже говорить о правомерности насилия.

И все же я бы заменил здесь слово «насилие» словом «принуждение». Речь здесь должна идти исключительно о некоем минимуме – принуждении согласовывать собственную волю с разумными нормами общежития, но не о принуждении следовать традициям, авторитетам и т. д.Но есть и другая сторона дела. Насилие, каким бы оно ни было, все же находится вне пределов морали, которая начинается там, где кончается насилие. Мы постоянно являемся свидетелями попыток нравственного обоснования насилия. При этом людей разделяют на добрых и злых. Считается, что уничтожение носителей зла и есть уничтожение самого зла. Но вот апостол Павел полагал иначе: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 11-12). Борьба против духовных сил зла не есть борьба против людей («против крови и плоти»).

Ведь человек по своей природе морально амбивалентен (абсолютно уверенная в себе святость святостью не является), и принципиально каждый человек может быть добрым, но вряд ли только с помощью насилия над человеком можно побудить его к добру. Кто столь безгрешен, что может безошибочно судить о добре и зле и принимать решение о насилии по отношении к кому-либо? В евангельском рассказе Иисус, призванный фарисеями осуществить правосудие, отказался быть судьей над женщиной, уличенной в прелюбодеянии и подлежащей, согласно Торе, избиению камнями. По сути, Иисус, как человек, отказался выступить полномочным представителем добра, призывая людей не бросать камни в предполагаемую жертву, а обратить внимание на собственную греховность.

Одна из наиболее дискутируемых в современном обществе тем, касающихся насилия, – тема смертной казни. Здесь можно вспомнить Льва Толстого, который полагал, что смертная казнь хуже убийства, совершенного, например, вследствие страсти, хуже – своей систематичностью и претензией на оправданность, законность. Смертная казнь не может быть морально аргументирована. Она прямо противоречит евангельской заповеди «Не убий». Убийство не может быть человеческим, разумным делом. Если убийство считается недопустимым, тогда почему же следует допускать убийство, совершаемое государством якобы во имя нравственности?

Таковы аргументы Толстого. В беседе с американцем Дж. Кеннаном в ответ на вопрос, стал бы он, великий писатель, убивать грабителя, готового убить невинного человека, если бы не было никакой другой возможности спасти ему жизнь, Толстой ответил: «Если бы я увидел в лесу медведя, который собирается задрать крестьянина, я бы размозжил ему голову топором, но я бы не убил человека, готового сделать то же самое». Кардинальность ответа Толстого не позволяет однозначно с ним согласиться. И все же, даже убийство убийцы несовместимо с моралью. И в этом Толстой прав.Когда-то существовал обычай приносить людей в жертву богам, и этот обычай, наверное, был связан не с жаждой убийства, но с высоким душевным подъемом, с религиозным пафосом. Но, по существу, это было все же убийством. Возможно, находились тогда люди, которые выступали против такого обычая, но кроме негодования в свой адрес им не на что было рассчитывать. Когда-то в Европе существовали публичные казни, этот театр убийств. Сейчас же нам все это, как и принесение людей в жертву богам, показалось бы дикостью. Это является показателем морального прогресса человечества. Рано или поздно, то же самое должно произойти и со смертной казнью преступников, которая станет для человечества пройденным этапом.

Очевидно, что одним из главных критериев морального, в целом социального прогресса и должна быть степень преодоления насилия в обществе.