Туофикеа — общественные новости

Сейчас у многих времени не то что на предварительный просмотр, даже на проверку домашних и самостоятельных работ не хватает. Учителя успокаивают себя тем, что любой учебник априори «безопасен» — «допущен и рекомендован». Мы не сомневаемся, что кто-то умный и ответственный наверху его внимательно просмотрел, прорешал задания и поставил гриф: «Проверено. Мин нет». В идеале так и должно быть, но… учителя почему-то то и дело «подрываются».

Не скажу за всю Одессу, но некоторые правила и формулировки отдельных тем в учебниках русского языка и у меня, и у многих моих коллег-словесников вызывают резонное недоумение. Взять хоть «дивное» правило «Н и НН» в прилагательных и причастиях – оно заслуживает отдельной профессиональной экспертизы. К слову: если вы хотите запутать ребёнка окончательно, возьмите учебник 7-го класса издательства «Просвещение» под редакцией М. Баранова, Т. Ладыженской и Л. Тростенцовой (М. 2000-2010 года) и строго следуйте указаниям авторов. Опытные словесники этот параграф обходят за километр, а сложное (перегруженное лишней информацией) правило детям дают не по учебнику, а так, как сами учили в своё время – просто и ясно. И кстати, запоминалось оно на всю жизнь. Сейчас же вы не найдете ученика, который без труда отличит «отглагольное» прилагательное от причастия. Да что говорить о детях, если это тёмный лес для большинства начинающих учителей. Несмотря на то, что вузовские преподаватели учили их по-старому, молодые педагоги какое-то время, пока не набьют шишек, продолжают пребывать в священном трепете перед учебником, чем – надо признать — очень усложняют себе жизнь.

Ещё детей и неопытных педагогов ждет засада в теме «Наречие». Слитное и раздельное их написание у М. Баранова и Т. Ладыженской дано так «кудряво», что после «погружения» в тему всякая охота разбираться в тонкостях написания пропадает навсегда. А ведь правило вполне логичное, и дать его можно – в былое время мы учили его по незабвенному Д.Э. Розенталю и не путались. А сегодня не путают только те, кто занимается с репетитором. Тот, кто осваивает тему по учебнику, рискует навсегда заблудиться в правилах «слитного и раздельного написания».

Отдельное спасибо следовало бы сказать авторам за орфограмму «Правописание «не» с наречиями». В учебниках обоих издательств (как «Просвещения», так и «Дрофы») слитно — при отсутствии противопоставления с союзом «а» — «не» следует писать с наречиями, оканчивающимися не только на «о», но и на «е» (в качестве примера предложено «неискренне»). А как быть с «не вызывающе», «не вопиюще», «не обнадёживающе» и наречиями в сравнительной степени («не далее», «не выше», «не звонче»), с «не» в восклицательных и вопросительных предложениях? Видимо, решено, что учитель сам должен выходить из непростых ситуаций. Или это далеко идущий умысел – решено оставить непаханое поле для репетиторов, чтобы коллеги с голоду не погибли.

Не меньше примеров невнятных и запутанных формулировок можно привести и из учебника М.М. Разумовской (линия её учебников для 5-9-х классов выпускается издательством «Дрофа»). К слову, больше половины словесников отказались от её интерпретации орфографических правил, а те, которые не отказались, учат так, как привыкли учить… Но речь сейчас не только об этом – в конце концов, методика на месте не должна стоять, её задача – развиваться и обеспечивать передачу знаний, умений и навыков.

Не знаю, как по другим предметам, но в методике преподавания русского языка наблюдается явный перекос в сторону необоснованного усложнения и лженаучности, отрыв того, что преподаётся, от того, что требуется «на выходе». По мнению словесников, наиболее удобоваримо и компактно орфографические правила даются в учебнике «Русский язык. Теория. 5-9 классы» издательства «Дрофа» (авторы комплекта В.В. Бабайцева, Л.Д. Чеснокова). А в остальных… Наверное, роль репетитора в жизни современного школьника так велика именно потому, что учебник – чаще всего не помощник, а скорее наоборот… Говорю об этом как практик, не претендуя на роль эксперта, хотя мнение учёных и признанных знатоков языка о современных учебниках услышать хотелось бы очень. Разумеется, у каждого учебника, допущенного и рекомендованного, есть группа рецензентов, но как она работает, на каких принципах, неизвестно. Если так же, как диссертационные советы некоторых вузов, то объективной оценки ждать не приходится. Надеюсь, что предположение мое ошибочно, но сомнения есть…

В том, что рецензенты читают учебники, я стала сомневаться давно. Общее впечатление складывается, как известно, из деталей, из мелочей. «Прочитайте предложения из популярных песен и расставьте, где нужно, запятые» — так звучит задание в учебнике М.М. Разумовской (издательство «Дрофа») для 8-го класса в теме «Обращение». Далее следуют фразы: «Главное, ребята, сердцем не стареть…», «Парни, парни, в этом наша сила», «Не спи, вставай, кудрявая, в цехах звеня, страна встает со славою» и тому подобные… Дети резонно спрашивают учителя: «А что это за песни такие «популярные», почему мы их никогда не слышали?» Учительнице приходится объяснять, что эти песни были популярны даже не во время её молодости, а во время юности её бабушек и дедушек.

Но это еще цветочки. Приведу другой пример – из учебника для 9-го класса издательства «Просвещение», под редакцией всё того же много раз мною названного коллектива. Предложенное авторами задание может служить яркой иллюстрацией к известному афоризму «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

В упражнении 196, предлагаемом в теме «Виды сложноподчинённых предложений», авторы взяли в качестве примеров отдельные предложения из повести Толстого «Детство», предварительно пояснив, что герой повести Николенька Иртеньев, познающий мир и себя самого, не кто иной, как автобиографический образ. Третье по счету предложение упражнения взято из главы «Ивины» — уверена, все словесники её хорошо помнят. Звучит оно так: «Я не только не смел поцеловать его, но не смел даже называть его Сережа, а непременно Сергей: так уж было заведено у нас». Нужно ли говорить, что начинается в классе, когда дети доходят до этого предложения? Обработанные «зомби-ящиком» отроки приходят в ярость, начинают громко возмущаться и называть Толстого не гением, а… похожим словом из трех букв. Срыв урока от одного только предложения, вынутого из контекста прекрасной, глубокой и трогательной повести о детстве, гарантирован. Напрасно учителя, застигнутые врасплох, пытаются восстановить репутацию великого русского классика. До конца справиться с этой задачей после «диверсии» авторов учебника мало кому удается. Брать с полки книгу (или находить текст в Интернете), чтобы зачитывать главу «Ивины» полностью, тоже бесполезно. Сегодняшние подростки, просвещенные в половой сфере гораздо больше учителей, не в состоянии воспринять душевные переживания мальчика, росшего в первой половине XIX века. Составители учебника, видимо, так оторвались от жизни, что не понимают: эту главу просто нельзя давать нынешним школьникам, разве что избранным – литературно одарённым, начитанным и подготовленным (и то ни в коем случае не в классе, только для самостоятельного чтения). Остальные не запомнят из Толстого ничего, кроме этой двусмысленной и щекочущей воображение фразы…

Удивительное дело: мы читали эту повесть, будучи в седьмом или восьмом классе, и у нас даже никаких мыслей не было об ЭТОМ. Прошло каких-то тридцать лет, и сегодняшние дети во всём, что видят и слышат, даже в самых невинных и нейтральных словах (я не буду их приводить, у каждого словесника есть собственный список табуированной лексики) готовы видеть только грех и порок. Грустно это осознавать. Но не мы ли, взрослые люди, педагоги, спокойно принявшие «дома-2», «нашу рашу», «камеди-клабы» и прочий телеэрзац, сделали их такими?