Туофикеа — общественные новости

Сегодня, 12 апреля, исполняется два года с тех пор, как кумыки махачкалинских пригородных поселков Тарки, Кяхулай и Альбурикент заняли земли в местечке Караман, что на побережье Каспия, и потребовали вернуть им эти земли.

Депортация и реабилитация

Почему-то не принято говорить о том, что часть кумыков, так же, как и другие народы, была депортирована. Вместе с тем, это тоже имело место в 1944 г. После депортации чеченцев не только из Чечни, но и приграничных дагестанских селений, на их муниципальные образования были насильственно переселены жители из вышеперечисленных селений – Тарки, Кяхулай и Альбурикент.

В 1958 году, когда кумыки вынуждены были вернуться в свои родные места, удивительным образом юридически все еще оставаясь в Хасавюртовском районе из-за бездействия властей, они фактически заняли незначительные территории, а большая часть земель даже и фактически не отошла их владельцам.

А ведь до депортации таркинцам принадлежали огромные территории. При этом о восстановлении отдельного от Махачкалы Таркинского района и речи не идет, хотя кумыки требуют этого. Между тем часть этих земель была передана в пользование горным хозяйствам, которым в советское время регулярно предоставлялись пашни и пастбища на равнине.

Затягивание процесса реабилитации привело к усугублению положения и углублению кризиса. С приходом Рамазана Абдулатипова у таркинских кумыков была надежда на решение своей проблемы, ибо у предыдущей власти они понимания не нашли. Но одна из первых речей тогда еще нового главы Дагестана была откровенно против протестующих кумыков. Вместо рецепта мирного решения проблемы в их адрес небрежно бросили: «нет никаких этнических земель».

Более того, затем посыпались речи, где обобщалось все. Общественников обвинили в том, что они часто посещают Турцию, устраивают съезды в Пятигорске, и, что самое главное, новый глава просил ФСБ обращать особое внимание к общественникам.

Затем начались конкретные действия. Периодически на протестный лагерь нападали толпой, забрасывали камнями, иногда протестующих окружал ОМОН во впечатляющем количестве, видимо, в надежде спугнуть кумыков.

Однако ничего не подействовало. Кумыки построили мечеть в местечке Караман и продолжили демонстрировать свою решительность, с чем власть, как бы ни старалась, ничего не смогла сделать.

За эти два года активисты караманского лагеря неоднократно довольно четко выражали свои требования в СМИ и на разных мероприятиях, в том числе в Москве. Тут стоит отметить, что про Караман молчали не только федеральные, но и региональные СМИ, пока на проходившем впервые в Москве Конгрессе Федералистского союза европейских национальных меньшинств не была озвучена данная проблема. Тогда о Карамане заговорили в Москве и в странах Европы, так как итоговая резолюция Конгресса посвятила проблеме Карамана целый абзац.

Начавшаяся активность в СМИ вынудила дагестанскую прессу писать о протесте. Предпринимались даже попытки со стороны региональных властей не то, чтобы решить проблему, а снизить ее накал, подсылая к протестующим кумыков из власти. Однако и это не возымело какого-либо успеха.

Справедливости ради, следует отметить, что не с Рамазана Абдулатипова началась негативная реакция на протест. Этот был тот вопрос, на который новый глава смотрел так же, как бывший мэр Махачкалы Саид Амиров. Когда протест только начался, Амиров заявил, что создание Таркинского района – это угроза целостности Дагестана. И кажется, никого совсем не беспокоило то, что район, хотя и до депортации, был ликвидирован насильственно, а права людей были попраны именно дагестанской властью, невзирая на возможные последствия для той же самой целостности республики.

Караманский протест перестал быть просто караманским и даже кумыкским

Таркинский вопрос изначально не был простой локальной проблемой. Сам факт депортации из Таркинской зоны изначально рассматривался кумыками как нечто большее, чем просто насильственное переселение части граждан с одного места на другое.

Исторически Тарки являлась столицей кумыкского государства – Шамхальства Тарковского, где располагалась резиденция шамхала и приближенной знати. Поэтому посягательства на Тарки сразу сделало протест как минимум общекумыкским. А когда протестующие в Карамане разъяснили свою позицию дагестанской общественности, многие джамааты (не только кумыкские) выразили солидарность, видя вопиющую несправедливость в политике региона в отношении таркинских кумыков, гонимых вот уже полвека.

Однако не все так гладко. По сути, у таркинской проблемы есть еще и другая, новолакская сторона. Земли к северу от Махачкалы (около 8 тысяч га) решением Третьего съезда народных депутатов Дагестана в 1991 году были предназначены для переселения на них жителей Новолакского района. Этот район был образован в 1944 году на границе Дагестана и Чечни, куда тогда с гор (с Турчинской зоны, проблема которой также озвучена в итоговой резолюции Конгресса Федералистского союза европейских национальных меньшинств) переселили лакцев в опустевшие чеченские села.

К 1990 году чеченцы ставили вопрос о восстановлении Ауховского района в Дагестане. Чтобы избежать дальнейшего осложнения обстановки вокруг Новолакского района, было решено переселить его жителей на северную окраину Махачкалы. Между тем официально этого до сих пор не произошло: строительство сел для лакцев на новом месте все еще продолжается. По сути, чечено-лакскую проблему принялись решать за счет создания кумыко-лакского конфликта.

Поселения-призраки

Караманский протест является довольно показательным для Дагестана, где в равнинной зоне на ставших уже пресловутыми землях отгонного животноводства появились поселения-призраки. На равнине Дагестана земли для отгонного животноводства еще с советских времен предоставлялись горским муниципалитетам. Законом там запрещено строительство сел. Однако каким-то образом именно на эти земли переселились целые поселения с гор. Они, по большому счету, требуют амнистии и признания, чему справедливо противятся коренные народы равнины, прежде всего кумыки и ногайцы. Даже с уст региональной власти так или иначе, намеками озвучивается необходимость признания статуса поселений-призраков. Видимо, пытаются понять, какова будет реакция тех, кто требует законности.

Москве, так или иначе, придется принимать участие в решении всех этих вопросов. И от того, как она себя поведет, зависит и то, по какому пути пойдет Дагестан – либо главенства закона, либо амнистий незаконности.