Туофикеа — общественные новости

В апреле две телезвезды отмечают круглые даты. Владимиру Познеру уже исполнилось 80 лет, Дмитрию Киселеву скоро исполнится 60.

При всей разности юбиляров у них есть нечто общее: оба вышли из недр советского Гостелерадио, оба благополучны при любых режимах, оба постоянно на виду.

Раньше их популярность была несопоставима. Познер занимал первую позицию в рейтинге. Киселев не всегда входил даже в пятерку лучших ведущих. Сейчас случилась смена лидеров. На вершину олимпа водрузился Соловьев, ему в затылок дышит Киселев, Познер отодвинут поближе к Мамонтову. Что следует из мутной арифметики? Ничего, кроме политической чуткости социологических служб.

Юбилеи — время итогов и наград. Кстати, тема наград в последние дни вышла на пик актуальности. Даже надмирный Гребенщиков волнуется, что у Макаревича в результате травли отнимут правительственные ордена. Пока Андрей Вадимович живет предчувствием смертельной опасности, власти Литвы уже отобрали у Киселева медаль «Памяти 13 января». А его коллега по мятежному эфиру зимы 1991-го Татьяна Миткова сама в знак солидарности отказалась от награды. Что означает сей орденоносный сон? Ничего, кроме парада амбиций.

Впрочем, кое-что означает. Любимца публики Познера демонстративно проигнорировал президент. Мало того что один Владимир Владимирович не удостоил другого хоть каким-нибудь знаком государственного отличия, так он его даже не поздравил с юбилеем. В то же самое время Киселева Путин облагодетельствовал загодя, чтобы не волновался, орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Конечно, у Киселева заслуги перед отечеством не четвертой степени, а самой что ни на есть первой. Чутьем художника он понял главное — интонация важнее слов. Сначала им был задан новый интонационный стандарт, а затем и новый смысловой тренд. С его подачи с братским украинским народом следует вести диалог в стиле балабановского «Брата-2»: «Вы мне еще за Севастополь ответите».

Интонационные виртуозы докиселевской эпохи, Невзоров и Доренко, гораздо талантливее и честнее нынешних властителей дум — они особо не скрывали своей продажности. Невзоров и сегодня сочувственно относится к Киселеву: «Он такой же наемник, как и я, просто более масштабно продался. Вероятно, он не имеет возможности выбирать, кому продаваться, а кому нет». Да, такой возможности больше нет. Она компенсируется нарциссическим патриотизмом в особо крупных размерах. Тот, кто видит на экране Киселева с Соловьевым, понимает, о чем речь.

История ускоряет темп. Напишешь абзац, заглянешь в ящик, а там уже завелась Донецкая республика. Напишешь еще один — на подходе Харьковская республика. Иррациональность нашей общей судьбы поражает воображение. Хочется в действиях политиков отыскать целесообразность, но не получается. ТВ из источника информации превратилось в зажженный фонарь на Петропавловской крепости, призывающий к овладению Зимним. В такой истерической атмосфере главным инакомыслящим на экране становится Познер. Путин со своей легендарной интуицией это отлично понимает, оттого и показательно лишает почтенного юбиляра благосклонности.

Прежде, признаюсь, я не понимала феномен Познера. Да, когда-то он был первым. Ничто так не свидетельствовало о переменах в обществе, как появление в кадре нездешнего, улыбчивого, политкорректного господина. Он первый с помощью телемостов открыл окно в Новый Свет; освоил формат общественных ток-шоу; продвигал идею приоритета личности над государством. Однако к середине 90-х движение завершилось. Постепенно и в облике ВВП, и в его творческой манере стала ощущаться усталость. Попытка прорыва — программа «Времена» — с унылыми, словно параграф ведомственной инструкции, дискуссиями, тоже не очень удалась. Равно как и программа, которой он отдал свое звонкое имя. В эпоху всеобщей дистрофии форм «Познер» с замахом на авторство именно авторства и лишен. Новация едва теплится на уровне столкновения крупных планов хозяина и гостя. В студии же никакого столкновения нет. Вся энергия уходит на то, чтобы не сказать и не спросить ничего лишнего.

Главный бриллиант в короне мэтра — проект «Одноэтажная Америка». Такого Познера, который весело и пронзительно рассказывал о своем Нью-Йорке (он здесь жил до пятнадцати лет), мы прежде не видели. Фильм сделан блистательно, в ритме джазовой импровизации. Когда пропаганда ненависти к Америке зашкаливает, фильм воспринимается не только как творческая удача, но и поступок автора. Тут Познер должен иронично улыбнуться — меньше всего его интересуют поступки. Он человек компромисса и политического лукавства. Но время уплотняется, меняется и контекст. В эпоху тоталитарного ТВ (одна на всех идея по сути своей всегда тоталитарна) лишь один Познер равен самому себе. Он ни при какой погоде не станет жить по новым заповедям: «Право на ложь становится патриотической обязанностью». Вот уж не думала, что буду цитировать дьякона Кураева, но точнее не скажешь.

Многолетний канон относительно Крыма, забытого, как чеховский Фирс в державных вишневых садах, распался и высвободил энергию такой силы, которая сродни распаду атомного ядра. Один из наших юбиляров, Киселев, окормляет означенную энергию. Другой, Познер, противостоит ей хотя бы тем, что олицетворяет норму в эпоху массового психоза. Быть безнадежно нормальным, не впадать в чугунную риторику, не жонглировать прописями отчизнолюбия — большая доблесть для тележурналиста в апреле 2014-го.

Заканчивая статью, загляну еще раз в ящик. Может, там уже образовалась еще какая-нибудь народная республика, Николаевская или Одесская. Пока пронесло. Зато госканал ошарашил сообщением: Агафья Лыкова может скоро оставить таежный тупик. Зачем? Оставьте в покое отшельницу. Пусть в стране сохранится хоть один человек, свободный от текущей мерзости.