Туофикеа — общественные новости

Это можно оформить в виде теста, вариантов ответа в каждом случае два, вопросы странные, но, в общем, простые. Первый вопрос был задан в декабре 2011 года – людей поставили перед фактом очень сомнительных выборов в Государственную думу и спросили, согласны ли они с их итогами. Тех, кто ответил, что согласны, сразу оставили в покое, а остальным задали новый вопрос: вот Pussy Riot в храме Христа Спасителя поют про Богородицу и Путина, и как с этим быть? Первый вариант ответа – согласиться с тем, что девушек надо посадить на два года в тюрьму, а остальным смириться с тем, что отношения Русской православной церкви и государства обсуждению и тем более пересмотру не подлежат, православие должно быть с кулаками, духовность – политический фактор. Кто согласен, тех тоже оставили в покое, остальные – ну что, они сами сделали свой выбор, им нравятся пляски в храме, им не нравится православная вера как таковая, ну и дальше по любому тексту условного протоиерея Чаплина. Поставили галочку – они против православия.

Дальше был вопрос про усыновление российских детей в Америку. Вопрос был сформулирован так, что вот в Америке российские дети, как правило, умирают, а тем, по чьей вине это происходит, за это ничего не бывает, и согласны ли вы положить конец такой ужасной практике и запретить усыновление в США? И те, кто ответили, что нет, не согласны, добровольно надели на себя ярлык, на котором написано, что пускай очередной Дима Яковлев умирает, не жалко.

Потом был вопрос про «пропаганду гомосексуализма», и тех, кто ответил на него отрицательно, записали в сторонники гей-браков и черт знает чего еще. Потом «территориальная целостность»: надо ли сажать в тюрьму за дискуссии о ней? Кто ответил, что сажать не надо, тот сторонник расчленения России на множество государств. Еще был вопрос о войне: во всем ли был прав Сталин, во всем ли безупречна была Красная армия? И тот, кто скажет, что не во всем, тот ревизионист, а то и власовец, ну и бандеровец еще заодно – Евромайдан уже начинался, про бандеровцев уже говорили по телевизору.

Два года подряд, задавая политически активной части общества свои каверзные вопросы, путинская администрация последовательно и целенаправленно сокращала количество тех, кто при любых обстоятельствах был готов выразить несогласие с проводимой Путиным политикой. В декабре 2011 года на Болотную площадь еще мог выйти лояльный гражданин, которого расстроили некоторые нарушения на, в общем, ничего особенного не значащих выборах. Спустя два года, когда в нагрузку к первым вопросам добавились все остальные – православие, геи, иностранное усыновление, война, территориальная целостность, – цена антипутинского высказывания возросла в несколько раз. Первая Болотная не требовала жертв, но за эти годы все изменилось, и здесь даже речь не о вновь обретенных рисках от возможности лишиться работы до возможности сесть в тюрьму – нет, даже просто на уровне слов: чтобы сказать, что ты против Путина, надо заодно подписаться под пакетом дополнительных высказываний, каждое из которых требует дополнительного мужества – особенно в том случае, если ты ничего не думаешь о гей-пропаганде, не считаешь, что Ленинград нужно было сдать, и не уверен, что Богородица – правильный адресат для того, чтобы просить ее прогнать Путина.

Я перечисляю эти казавшиеся совсем недавно животрепещущими вопросы, и мне даже неловко их вспоминать, потому что очередной вопрос большого путинского теста – это уже на несколько регистров выше всего, что было прежде. Это уже не гей-пропаганда, это реальные люди, реальные судьбы, реальное все – Украина и особенно Крым. Проголосовавшие в Крыму за присоединение к России люди, которые, размахивая российскими флагами, празднуют итоги референдума под песни группы «Любэ». Ты против Путина – значит, ты против этих людей, ты им сам в лицо говоришь: эй, вы, я не хочу видеть вас в России, вы мне не нужны, оставайтесь в составе Украины, за нашу и вашу свободу. Подписаться под таким еще сложнее, чем подписаться под гей-браками и американским усыновлением. Те, кто вышел в субботу в Москве на антивоенный марш, – их меньше, чем было на Болотной и на Сахарова, но среди них уже, очевидно, совсем нет случайных людей. Это те, кто действительно против Путина при любых обстоятельствах. Те, чье неприятие по отношению к российской власти оказывается сильнее всего на свете. Эти люди на бульварах – продукт адской, запредельно жестокой селекции путинских политтехнологов. Те, кто два года подряд проходил этот невероятный тест. Те, кто не сдался, не отступил, не передумал. В СМИ называют разные цифры, но в любом случае это несколько тысяч мужчин и женщин, граждан Российской Федерации.

И это даже более интересный, чем будущее Крыма, вопрос: вот на этих людей у Путина вообще какие планы, что он с ними будет делать, как он собирается сосуществовать с ними в одной стране? Понятно, что в той России, которая нужна Путину, этих людей не должно быть в принципе, но они ведь есть, они существуют, и что с ними делать? Судя по тому набору экстравагантных поступков, которые мы наблюдали в последние недели, у Путина могут быть идеи и по поводу перспектив для антипутинского меньшинства, и вряд ли среди этих идей есть хотя бы одна добрая, но, какой бы ужасной ни была перспектива, хотелось бы все-таки знать, каким образом Путин намерен свести это меньшинство к нулю. Моральное банкротство лидеров декабря 2011 года, когда-то согласившихся на этот тест, уже, видимо, стоит считать свершившимся фактом. И эти люди на бульварах, они остались с Путиным один на один – такая трагическая модель общественного устройства.