Туофикеа — общественные новости

В ближайшее время Правительство России обещает обнародовать предложения о реформировании детских сиротских учреждений и переходе на семейную модель воспитания детей, оставшихся без родительского попечения. Ст.123 Семейного кодекса теперь предполагает обязательное устрой­ство ребенка в семью и лишь его вре­менное пребывание в соответству­ющем учреждении. Сейчас в стране насчитывается 650 тысяч таких ребя­тишек, из которых около 106 тысяч находится в 1344 казенных учрежде­ниях. К 2018 году до 83 процентов их планируется передавать в семьи.

ВСЯКАЯ ЛИ СЕМЬЯ ЛУЧШЕ ДЕТДОМА?

Прекрасно? Да. Но пока это планы. Если надеяться на то, что поставлен­ная задача не будет иметь кампаней­ский характер, симптомы чего наблю­даются (так, за три года количество образовательных учреждений для де­тей-сирот сократилось на 24 процен­та!), то в ближайшей перспективе от детских домов нам все равно никуда не деться.

То есть вывод простой. Детдома рано списывать с государственных счетов.

В отличие от 90-х годов, дети в них накормлены, ухоженны, одеты и обу­ты, причем часто гораздо лучше, чем в своих кровных, но неблагополучных семьях. Но и у этой тотальной заботы, идущей от самых лучших побуждений, есть недостаток. И совсем не тот, на который указывают либеральные правозащитники, — подавление личности ребенка, а совсем другой. Вырастая на всем готовом, питомцы государствен­ных заведений оказываются не при­способленными к самостоятельной взрослой жизни, так как не владеют самыми элементарными социально-бытовыми, трудовыми и правовыми навыками. За что потом многие из них расплачиваются социальной дезадаптацией и деструктивным поведением, а в итоге разрушенной судьбой.

Задача снижения огромных из­держек, связанных с социализацией выпускников заведений интернатно­го типа, поставлена в Национальной стратегии действий в интересах детей на 2013—2017 годы. На вопрос «как?» есть ответ. И не из области западного педагогического «хайтека», а из ста­рых добрых, но изрядно позабытых отечественных рецептов.

Что нам смотреть на чужие образ­цы, когда в нашей стране в двадца­тые—тридцатые годы прошлого века успешно опробован великолепный способ воспитания хлебнувших лиха детей? Я говорю об опыте А.С. Мака­ренко, построившего жизнь в коло­нии для беспризорников на началах… большой трудовой семьи. Ну, конеч­но, нет пророков в своем отечестве. У нас он уже забыт. Мимо внимания сотрясаемой перестройкой России прошел и факт его международного признания: 25 лет назад ЮНЕСКО назвало Антона Семеновича Мака­ренко в числе четырех выдающихся педагогов ХХ века, определивших со­временные способы педагогического мышления. Суть его воспитательной доктрины проста — уважать ребенка как личность и максимально при­близить его воспитание к здоровым семейным условиям.

Впрочем, на словах нет-нет да и вспомнит похвально о Макаренко Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов, но в реальной практике идеи великого педагога не используются. Исключе­ние, пожалуй, одно — Разуменский детский дом, единственный в своем роде, созданный при Белгородском за­воде ЖБК. За 18 лет предприятие пре­вратилось в крупный строительный холдинг («Управляющая компания ЖБК-1»), а первоначально скромный приют — в одно из лучших социаль­ных учреждений России. Сейчас в нем 40 детей от 4 до 18 лет.

Проект возник не бюрократиче­ским велением, а из нужд жизни. На­чало 90-х годов, развал и разруха, за­крытие предприятий, резкое падение уровня жизни и маргинализация без­работного населения. Губернатор Бел­городской области Евгений Савченко озабочен тем, что беспризорных сирот некуда размещать. Как брошенных ко­тят, их брали на передержку больни­цы…

— И тогда совет директоров пред­приятия принял решение взять под свою опеку группу детей-сирот, устроив для них детский дом в полу­пустом заводском детсаде, — расска­зывает тогдашний его гендиректор, ныне депутат Госдумы Юрий Селива­нов. — Первую питомицу, шестилет­нюю девочку, я на своей машине за­брал из больницы. Ныне она уже сама мама. С тех пор через детдом прошло 230 детей. Никто не стал бомжем, не сел в тюрьму, не свел счеты с жизнью, что по статистике становится уделом 30 процентов бывших детдомовцев. Созданная в детдоме система подго­товки питомцев к самостоятельной жизни прошла испытание временем.

А как практика органи­зации жизни в детдоме согласуется с нормами законодательства? Ну в самом деле, заставь ребенка взять в руки веничек, так тебя ведь сразу об­винят в эксплуатации детского труда! Дома — пожалуйста, дома за отлыни­вание от уборки квартиры иные роди­тели и взгреть могут (правда, в эпоху ювенальной юстиции уже вряд ли), но отругают точно.

ОПЫТ СОЦИАЛИЗАЦИИ ПО МАКАРЕНКО

В Разуменском детском доме питом­цев тоже поначалу обнимали, целова­ли, холили, в общем, обкладывали ва­той со всех сторон, а потом увидели, что года за два такая слепая любовь превращает их в полных иждивенцев и неумех. Как же им впоследствии удержаться в жизни на плаву? В Сове­те директоров задумались: правильно ли забирать деньги от рабочих и тра­тить далеко не лишнее для того, чтобы растить никчемных белоручек, кото­рые в доме гвоздя не смогут забить? Был объявлен конкурс на должность директора детдома. Критерии — пол мужской, педагогическое образование, опыт, любовь к детям и готовность ра­ботать по-новому. Такой человек на­шелся. И вот уже 14 лет детдом воз­главляет Андрей Негомодзянов.

Любое творчество предполагает выход за рамки инструкций. Нигде же не написано, что у каждого воспитан­ника должен быть крестный родитель. А здесь есть — или крестный или се­мья наставника. Для формирования личности ребенка очень важно иметь близкого взрослого. Названые мате­ри-отцы берут детей на каникулы, праздники, проводят с ними отпуск. А еще каждый сирота с момента по­ступления в детдом до выхода из не­го и образования собственной семьи опекается заводским коллективом в самом прямом смысле. Конечно, это непривычно и несовременно, но это работает! В основе системы воспита­ния — труд, профориентация и соци­альная адаптация.

— Как это происходит?

— На старте проекта был у меня разговор с главой Российского дет­ского фонда Альбертом Лихановым, — продолжает Ю.Селиванов.- Спросил его, с какого возраста ребен­ка можно приучать к трудовым навы­кам, и получил ответ: как на горшок сел, надо, чтобы уже сам себя обслу­живал, вытирал попу и т.д. И стали их учить, первое, самообслуживанию. Минимизировали количество обслу­живающего персонала в группах — уборщиц, техничек, прачек. Дети по­тихонечку подметают, кое-что по ме­лочи из своих вещей стирают. Второе, труд на приусадебном участке. На небольшом огороде под началом вос­питателей они выращивают овощи и фрукты, ухаживают за клумбочками. Появились мастерские, где дети заня­лись легким трудом: ящики сбивали, всевозможные поделки делали. И не­бесплатно.

— Вы рисковали.

— Отказаться от риска, значит, от­казаться от творчества. Я передал домик моей умер­шей мамы детдому, он неподалеку, и теперь там этакая тестовая «социаль­ная квартира» под названием «Дом молодежи». В нем 8 ребятишек с од­ним воспитателем живут «робинзона­ми» по 2—3 месяца и учатся самостоя­тельно вести хозяйство. Он внутри ос­нащен современным оборудованием, кстати, за счет выигранного гранта Президентского «Фонда помощи де­тям, находящимся в трудной жизнен­ной ситуации». Безопасные условия проживания, противопожарная сигна­лизация, «тревожная кнопка», вневе­домственная охрана, сами «жильцы» перед заселением проходят ликбез по пользованию газовым и электрообо­рудованием.

— Такое «послушание» не вызывает ропота?

— Наоборот. Дети с удовольствием все делают. Сами следят за порядком, убирают внутри и во дворе, моют по­суду, готовят борщ, котлеты, салаты, сырники, пекут пироги и печенье, сти­рают, оплачивают коммунальные рас­ходы. Все практические умения при­годятся потом. Многим собственное жилье будет предоставлено в частном секторе.

Третий элемент системы — работа в период каникул на дочерних пред­приятиях корпорации ЖБК-1. В цеха дети приходят после заводского учеб­но-курсового комбината. С 14 лет раз в неделю в свободное от учебы время учатся на столяра-станочника, маля­ра-штукатура, слесаря. На каждого за­водится трудовая книжка, идет стаж, зарплата, а с ней опыт траты зарабо­танных денег.

Помимо овладения профессией, у детей формируются практические со­циально-бытовые и гражданско-пра­вовые навыки. Компетенции, как ныне говорят. В 14 лет они сами оформля­ют себе паспорт и другие документы, входят в контакт с госструктурами — Сбербанком, УФМС, Пенсионным фондом и Налоговой службой. Все по разработанной педколлективом про­грамме «Шаг в будущее». Детдом не теряет с ними связи и после выпуска, когда они поступают в техникумы и институты, трудоустраиваются, за­водят семьи. За каждым закреплен педагог-куратор, и патронаж длится по-разному, от одного года до 5—7 лет.

ПРАКТИКА ПОДСТЕГИВАЕТ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

Структурно детдом является социаль­ным подразделением завода. Опекун­ский совет (официально — Совет по решению перспективных проблем вы­пускников) не только держит дирек­тора и педколлектив под «социальным колпаком» контроля, но и помогает своевременно решать возникающие проблемы. Попечители также оказы­вают юридическую, психологическую, материальную, медицинскую и дру­гую поддержку выпускникам в рам­ках постинтернатного сопровождения.

Теперь, когда детдом уже обзавелся хорошей репутацией, а его опыт получил безоговорочное одобрение мно­жества педагогических конференций и форумов, чиновники от образования несколько успокоились. Поначалу-то возмущались: «Что это вы тут рабов готовите?». Возникали вопросы у про­куратуры, санэпидемстанции. Фор­мально основания были. Но все же здравый смысл победил, потому что результаты были очевидны. Практи­ку, опередившую законодательство, в Белгородской области признали. Тем более что формат сотрудничества «детский дом—предприятие» утвердил своим постановлением губернатор и благословил митрополит Белгород­ский и Старооскольский Иоанн, на Рождество или на Пасху обязательно приезжающий в детдом. Между про­чим, сейчас на Белгородчине действу­ют уже четыре таких тандема.

Еще раз задаюсь вопросом: актуа­лен ли этот опыт ныне, когда государ­ство декларировало цель передать всех сирот в семьи? Вне всякого сомнения. Да, есть Указ Президента от 28 декабря 2012 года о создании правовых меха­низмов, облегчающих усыновление. Но формирование позитивного отно­шения общества к этому институту потребует немало времени, в течение которого большая часть детей-сирот будут оставаться в детдомах. В семьи-то сегодня уходят в основном малыши до 7 лет, причем здоровые, реже млад­шие школьники — до 11 лет. Основная масса, около двух третей, — дети «неусыновляемого» возраста.

Да и другое соображение есть. Сто­ит ли опять наступать на грабли, на этот раз в деле организации системы защиты детства в нашей стране, ме­няя ее по западным канонам? После принятия так называемого закона Димы Яковлева стало очевидно, что стратегические друзья России пре­вратили «детскую» тему в мощный рычаг давления и вмешательства в наши внутренние дела. Недавно по­ступивший в сенат США законопро­ект «Ребенок в семье — самое главное» определяет международное усыновле­ние и контроль за службами защиты детства в других странах(!) в качестве приоритета внешней политики аме­риканского госдепа. А это значит, что нас еще сильнее будут принуждать к закрытию детдомов с целью передачи их воспитанников в семьи.

Мы уже обжигались на пришед­ших с запада инициативах детского секспросвещения, планирования (а на самом деле пропаганды абортов) семьи. Поэтому ряд российских экс­пертов и советуют не спешить с объ­явленной реформой распатронивания детских домов, на чем настаивает Ко­митет ООН по правам ребенка. При­ветствуя семейное усыновление детей, давайте одновременно посмотрим, как превратить детдома из холодных ка­зенных заведений в теплые очаги, где детям созданы оптимальные условия для развития и социальной адаптации. Немало полезного здесь может подска­зать опыт Разуменского детдома.

Из него следует, что детдом должен быть: первое, малокомплектным; вто­рое, под реальным общественным кон­тролем; третье, местом учебы, воспи­тания и социализации воспитанников. Детучреждения Белгородской области и других регионов страны так или ина­че используют элементы этого опыта. Но на свой страх и риск. Хотя многим ясно, что уже пора модернизировать нормативно-правовую базу регулиро­вания деятельности детских домов.

— Прежде всего, речь идет о корректировке новых санитарных правил к устройству, содержанию, организации режима работы детдомов, — считает Юрий Селиванов. — Сегодня детдомовцам запрещено даже заходить на кухню, в пищеблоках разрешены только электроплиты, нельзя использовать в питании детей продукты, выращенные в подсобных хозяйствах детдомов. Во-вторых, нужно принять новое типовое положение об учреждении для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Иначе намерения государства улучшить процесс их интеграции в социум останутся благими пожеланиями, а мы вместо полноценных граждан и гармоничных личностей будем выпускать тех, кто автоматически попадает в группу риска. Мы в большом долгу перед этими детьми и должны сделать все возможное, чтобы они забыли то тяжелое, что уже пережили, и никогда не вернулись в неблагополучие, от которого их спасли.