Туофикеа — общественные новости

Ереванское радио спрашивают:
— Когда партию русских националистов допустят к выборам в Думу?
Ереванское радио отвечает:
— Когда русских в РФ останется меньше 50%.

Откомментировал
Актуальным комментариям» идею превращения запрещенного ДПНИ в «Русский народ»:

Русские националистические силы находятся в несколько странном положении. С одной стороны, они представляют в той или иной степени убеждения, взгляды, политические подходы большинства населения страны к национализму.

Если вы посмотрите любые социологические опросы, то вы обнаружите, что у нас абсолютное большинство населения придерживается той или версии националистических взглядов, причем, значительная часть населения, весьма радикальных. Это с одной стороны.

А с другой стороны, сами эти организации в высшей степени маломощные, слабые. Даже очень небольшая концентрация националистов просто потому, что эти люди достаточно убежденные, жесткие и готовые если надо к каким-то решительным действиям, она уже кажется безмерной, беспокоящей и так далее.

Например, в прошлом году на Манежной площади собралось не так много народу. Но при этом вся страна стояла на ушах несколько месяцев. Возникает вопрос: почему есть такое противоречие между тем, что у нас большая часть общества представляет собой националистов, и при этом люди, которые позиционируют себя в политическом обществе как националисты — это по большей части достаточно маргинальные, малочисленные политические группы.

Можно, конечно, сослаться на то, что в телевизор не пускают, пресса травит, полицейские органы травят, вот суд опять же взял и запретил ДПНИ, хотя это в высшей степени странное решение. Нельзя сказать, что ДПНИ сейчас является более экстремистской организацией, чем 4 года назад, или 8 лет назад, когда она была создана. Однако, почему-то ее бросились запрещать именно сейчас, после событий на Манежной. То есть можно сейчас, конечно, сослаться на все эти объективные причины, и это будет в какой-то остепени справедливо, но тем не менее.

Крупным мощным политическим организациям никакие внешние препятствия не мешают самореализоваться в политическом плане, а здесь эта самореализация есть и она связана прежде всего с внутренней неготовностью националистических лидеров всерьез быть партией большинства. То есть всерьез с одной стороны выступать фигурантами политического процесса без чисто визуальной мишуры, без игры в ряженых экстремистов и так далее, без ориентации на субкультуру, тусовки и все что уже было.

Вы знаете, я вспоминаю в этом смысле очень характерный свой диалог на трибуне митинга в 2006 году памяти Слободана Милошевича. Мы стояли рядом с лидером ДПНИ Александром Беловым, и некоторые пришедшие с ним молодые люди начали кидать зиги. Я ему говорю: что это такое? Он отвечает: хочешь, я им скажу прекратить. То есть, если Холмогоров сделал замечание, то нужно прекратить, а если никто не сделал замечание, то это само собой воспринимается как нормальная часть игры.

Здесь очень важная принципиальная развилка — либо ты пытаешься нравится своим непосредственным сторонникам, своей тусовке, которая вот хочет покидать зиги, поиграть в фашистов, и так далее, либо ты ориентируешься именно на широкие массы. И вот, что ДПНИ, что «Память», что многих других организаций, они всегда представляли такие узкие тусовочные группы, которые в принципе своим субкультурным статусом закрывали себя от общения с большинством общества, и точно также закрывали себя от общения с текущими политическими элитами. Но при этом, можно было потом сказать: вот нас ненавидят, нас гонят и так далее. Я прекрасно знаю, что все попытки вовлечь эти организации в политический процесс заканчивались тем, что в какой-то момент представители этих радикальных национальных организаций делали какую-нибудь бяку тем, кто в этот политический процесс их пытался втащить.

Отсюда не следует, еще раз подчеркну, что надо кого-то запрещать. Если бы меня спросили, как я отношусь к решению суда, то однозначно ответ один — вся полицейская практика преследования русских националистов не за конкретные преступления, а за идеологию в высшей степени негативна.

Заметьте, что происходило на процессе Тихонова-Хасис. У суда простая задача — выяснить был ли человек Никита Тихонов тем самым человеком, который взял пистолет и произвел выстрел в адвоката Маркелова и журналистку Бабурову. Вместо этого обсуждается что угодно, был ли он националистом, какие у него были идеи, какие он книги читал. Получается, что тот факт, что он как бы стрелял уже как будто установлен, хотя он не установлен вовсе. Это дело пытаются превратить в идеологический суд над русским национализмом как таковым.

Хотя в любом случае, если Тихонов стрелял в Маркелова, то он стрелял не в качестве представителя русских националистов, он стрелял в своем личном качестве, а если он не стрелял, то это вопрос ни к чему. Главный вопрос судом не выясняется, зато идут идеологические пляски. Судебное давление на русский национализм приведет только к тому, что этот национализм будет превращаться в собрание еще более деструктивных политических сил.

В то время как задача прямо противоположная, а именно: сделать так, чтобы убеждения и взгляды и подходы националистической части нашего общества включились в строительство общей политической картины в России. Это то, что должно произойти и то, чего, к сожалению, пока не происходит.

Единственный позитивный итог истории с ДПНИ и судом состоит в том, что в каком-то смысле суд убил очень популярный националистический бренд, но этот бренд был нагружен именно негативными ассоциациями, не связанными с экстремизмом, а ассоциациями связанными именно с вождизмом и безответственностью. Но может быть это позволит, по крайней мере, радикальной части наших националистов провести политический ребрендинг, и может быть, этот ребрендинг окажется успешным.