Туофикеа — общественные новости

Министр финансов РФ в эксклюзивном интервью каналу RT высказал свою точку зрения на основные вопросы финансово-экономического спектра, стоящие перед правительством РФ в существующий период.

Из-за восстаний на Ближнем Востоке и в Северной Африке цены на нефть с начала года подскочили на 19%. В чём плюсы и минусы такого скачка цен на нефть для России, которая является крупнейшим экспортёром нефти в мире?

— Это, конечно, замедлит движение всей мировой экономики и замедлит спрос, в том числе на энергоносители. Поэтому в конечном счете через какой-то период цена тоже должна упасть. Это первое. А второе, вот такая волатильность цен — то низкие, то высокие, — конечно, являются сложными для инвесторов. Инвесторы должны всегда ориентироваться (которые добывают нефть) на понятные для них цены. И когда они сначала высоко взлетают, а потом падают резко, это тоже осложняет инвестиционные процессы и работу в этой области.

Россия зарабатывает миллиарды на этом положении цен, но в то же время, что в долгосрочной перспективе это может негативно сказаться на российской экономике. Есть ли проблема того, как эти нефтяные доходы распределяются и инвестируются внутри России?

— Дело в том, что за короткий срок цена на нефть уходит вверх — и в Россию приходит большой объём нефтедолларов. Это или вызывает инфляцию, что осложняет, опять же, инвестиции в России, поскольку инфляция увеличивает кредитные ставки, или вызывает укрепление рубля — Центральный банк, борясь с инфляцией, укрепляет рубль. А укрепление рубля тоже меняет эффективность на экспорт и ухудшает экспорт из России и увеличивает импорт в Россию, удешевляет импорт. Таким образом, импорт может конкурировать с местными российскими товарами. Это уменьшает темпы производства в России. Поэтому такой приток нефтедолларов может иметь негативное последствие. Поэтому правительство России часть этих нефтедолларов убирает в резервный фонд, чтобы они не вызывали этого негативного эффекта.

Насколько зависим рубль от цен на нефть в настоящий момент, насколько стабильна его стоимость и чего ждать в будущем?

— Сейчас идёт небольшое укрепление, потому что цена на нефть очень высокая. Мы, конечно, понимаем, что цена на нефть не будет такой долгий период, может быть, это будет год, может, полтора, в долгосрочной перспективе этого не будет. Это с одной стороны. С другой стороны, укрепление рубля вызывает увеличение импорта, а тем самым отток средств из России, то есть Россия оплачивает импорт и как бы деньги возвращаются на Запад. Поэтому высокая цена в конечном счете приводит к какой-то сбалансированности через увеличение импорта. Поэтому рубль в конечном счете опять стабилизируется. Мы не думаем, что рубль будет существенно меняться, если исходить из двух-, трёхлетней перспективы.

На недавней встрече стран БРИКС (Бразилии, России, Индии, Китая, а теперь и ЮАР) банки развития этих стран договорились, что будут открывать кредитные линии в собственных национальных валютах, обходя резервную валюту, доллар США. Является ли это, на ваш взгляд, началом конца доминирования доллара, какова ваша оценка?

— Эти меры не надо переоценивать. Речь идет о том, что тем предприятиям, которым удобно будет вести расчеты в других валютах, мы хотим облегчить им эти операции, тем самым обеспечить взаимодействие банков, чтобы это было просто делать, чтобы эти операции были разрешены на наших рынках. Все равно резервные, свободно конвертируемые валюты, свободно используемые в мировой экономике, еще очень много лет, я даже недавно сказал, не меньше, чем двадцать лет, никто не сможет покуситься на жизнь доллара. С другой стороны, уже создание евро — это и есть серьезное потеснение доллара. И сейчас, когда, я думаю, зона евро переживет свои сложности — а я в это верю — евро будет продолжать увеличивать свою роль в мировой экономике.

У США сейчас долговой кризис. У Европы долговой кризис. Как дела с долгами у России?

— Россия — одна из стран, которые имеют самую лучшую позицию по государственному долгу. В настоящее время долг — около 11 процентов ВВП. Представьте себе, что уровень ограничений Маастрихтского соглашения в Европе — это 60 процентов. Большинство развитых стран сейчас подошли к этому уровню или превзошли его, и в ближайшие лет пять мы будем видеть, что средний долг стран подойдет к черте 100 процентов, то есть он будет в опасной зоне, некомфортной для мирового рынка. А долг, как известно, Италии — и сейчас больше 100 процентов ВВП, а долг Японии — больше 200 процентов. Они уже находятся в опасной зоне. Поэтому Россия значительно предпочтительнее смотрится на этом фоне.

Мы часто слышали, как президент Медведев говорил, что выходом России из зависимости от природных ресурсов является модернизация экономики, ее диверсификация. Как идет процесс, какие успехи на этом фронте?

— Дело в том, что эти цели у нас были записаны в наших задачах и нашей концепции долгосрочного развития «двадцать-двадцать». То есть она была разработана еще перед кризисом, это наша задача. У нас в бюджете множество программ, которые посвящены модернизации. И в период кризиса мы их
не сократили, а увеличили, поэтому все наши приоритеты сейчас связаны с модернизацией. Поэтому главная фундаментальная задача модернизации — снижение инфляции и ставки кредита. Тогда мы увидим, что модернизироваться будут все основные отрасли. И масштаб замены оборудования в отраслях
на новое, он требуется во всех отраслях. Начиная от переработки нефти и металлургии до машиностроения, авиационной, космической техники, или биологической, или нанотехнологий. Везде будет происходить. И сейчас идет такой процесс. Сказать, в каких отраслях мы достигли максимального успеха — он неплохо идет в металлургии, в химической отрасли, в целлюлозно-бумажной промышленности, он идет уже и в переработке, например в создании бытовой техники. У нас построено очень много новых предприятий. Сейчас идет активный процесс в области фармацевтической промышленности, автомобильной промышленности, в Россию пришли очень много новых компаний, они внедряют современное оборудование, идет модернизация по сути этих отраслей, в том числе даже такого нашего «старичка», как АВТОВАЗ — он сейчас тоже идет по программе модернизации. Поэтому все отрасли постепенно начинают модернизацию. Но повторяю, что быстро, массово её пройти можно только с низкой ставкой кредита.

Насколько вступление России в ВТО поможет цели модернизации?

— Это поможет, потому что в Россию тогда свободнее придут технологии, новое оборудование. Во-вторых, инвесторы мировые будут знать, что если они начнут свое производство в России, то продукция, произведенная в России, будет открыта на все рынки мира. То есть сегодня есть ограничения (выхода) российской продукции на мировые рынки. Зачем же инвестировать в Россию, если здесь можно создавать продукцию, которая может продаваться только внутри России. Поэтому когда мы вступаем в ВТО, то больше инвестиций пойдет в Россию для производства здесь продукции, которая будет продаваться в других странах: в СНГ, в Европе, в Азии и других регионах.

Вы сказали, что Россия может вступить в ВТО уже этим летом. Известно, что администрация США только «за». Каковы ваши ожидания по отмене поправки Джексона-Вэника?

— Поправка Джексона-Вэника не является обязательной для вступления России в ВТО. То есть если отмена этой поправки затормозится, это не значит, что Россия не сможет вступить в ВТО. Просто это ограничит участие американских компаний, в отношениях России и Америки будет ограничено это действие ВТО. Но в отношении всех других стран, у России будет режим ВТО. Поэтому, скорее, это нужно сейчас американским компаниям, отмена этой поправки, чем России. А вступление в ВТО может осуществляться даже при неотмененной поправке Джексона-Вэника. Но для нас это тоже будет определенным сигналом, что политически поддержка Обамы не подкреплена позицией парламента.

Несмотря на то что Россия хочет принять правила ВТО, которые сделают её более прозрачной, есть силы, которые этому противятся. В чем их логика?

— Те технические проблемы, которые возникали на пути вступления в ВТО, касались, как правило, создания более благоприятного режима для отраслей и компаний США. Мы работали в области интеллектуальной собственности, эту проблему решили. Мы работали в отношении фито-санитарных мер. Они тоже в основном решены. Мы обсуждали вопрос квот на курятину, которая из США. Каждый раз эти вопросы становились сложными. Отмена поправки Джексона-Вэника связывалась с решением очередной такой проблемы. Я считаю, что это привело к абсурдной ситуации, потому что один из правозащитников, ещё периода Советского Союза, который отсидел в тюрьмах, и именно тогда вводилась эта поправка, которая должна была освободить этих людей и дать им право свободного выезда из СССР, он как-то сейчас сказал: «Ну, я же отсидел эти годы не потому, что курятину надо теперь вывозить из США». Поэтому эту поправку надо отменять.

Продажа долей в госкомпаниях или смещение с руководящих постов высокопоставленных государственных чиновников — является ли это способом уменьшить государственное влияние на бизнес, и как это работает?

— Да, конечно, в этом и есть цель этих мер. Это уменьшит влияние государства на бизнес и расширит конкуренцию. Я считаю, на первом месте стоит по значимости продажа государственных пакетов. Она касается крупнейших пакетов акций, как нефтяных компаний, так и в сфере банков, судостроения и других. Вывод чиновников из состава директоров уменьшает влияние крупнейших чиновников, но, тем не менее, поскольку компании всё равно остаются с государственным участием, интересы государства всё равно там будут защищаться. Поэтому мне кажется, что главная фундаментальная задача — это продавать эти пакеты.

Вам тоже предстоит покинуть совет директоров в крупнейшей компании по производству алмазов. Как вы считаете, компании будет лучше без вас?

— Вы знаете, мы сейчас подошли к очень важным решениям в «Алроса». Многие годы мы проводили консолидацию активов компании, ревизию имущества, снижение затрат на добычу — и, наконец, она обрела статус акционерного общества, буквально два месяца назад. И я эти задачи, считаю, выполнил.

Вы занимаете пост министра финансов России уже 10 лет. Что считаете своим величайшим успехом, о чем сожалеете, и есть ли желание заняться чем-то еще?

— Своим успехом считаю четко выстроенную систему бюджетного процесса. Экономический рост был в стране достаточно высоким до кризиса. Я думаю, в ближайшие три — четыре года он вернется на уровень пять — шесть процентов, и это тоже будет достижением. Но даже внутри этой политики главное достижение — это создание стабилизационного фонда, потом резервного фонда и фонда национального благосостояния. Это позволило России пройти кризис более успешно, чем другим странам. Даже здесь, на встрече в МВФ, обзор МВФ говорит о том, что России удалось сохранить стабильность финансового сектора. Это сохранило достаток и вклады миллионов россиян. Это заслуга той политики, которую мы проводили, и я этим горжусь.