Туофикеа — общественные новости

Двенадцатого апреля 1861 года войска штата Южная Каролина подвергли обстрелу федеральные войска, отказавшиеся без боя покинуть форт Самтер. Этот эпизод традиционно считается началом Гражданской войны в США. Спустя четыре года, без трех дней, 9 апреля 1865 г. командование армии южан подписало акт о капитуляции. Гражданская война, в ходе которой, как опять же традиционно считается, погибло 600 тысяч североамериканцев (почти 2% тогдашнего населения страны), стала самой кровопролитной войной не только за всю историю Нового Света, но и в истории всего мира за столетие, прошедшее от окончания Наполеоновских войн до начала Первой мировой войны.

Историография США придает Гражданской войне значение одного из ключевых моментов не только американской, но и всемирной истории. Она отчасти права в том, что именно это событие, точнее – победа Севера, заложила фундамент под здание современной планетарной гегемонии США. Однако в оценке многих причин, характерных черт и последствий Гражданской войны в США нам нет необходимости следовать ни за американскими исследователями, ни за Марксом. С нашим более чем тысячелетним историческим опытом, мы, русские, вправе иметь собственное оригинальное суждение о событиях короткой истории Нового Света.

Между тем, до сих пор в этом отношении наша мысль, в буквальном смысле слова – рабски, следует за устойчивыми стереотипами. Взять хотя бы тиражируемое из учебника в учебник противопоставление «свободного» Севера «рабовладельческому» Югу. При этом северяне, как правило, рисуются в ореоле «освободителей рабов», тогда как южанам изначально придаются отталкивающие черты «рабовладельцев», всеми силами стремившихся сохранить свою власть над чернокожими рабами и не имевших, кроме этого своекорыстного побуждения, никаких других мотивов для борьбы.

Факты таковы, что более 80% белых жителей Юга вообще никогда не имели никаких рабов. А положение афроамериканцев в рабовладельческих США было вовсе не таким уж нестерпимым, как часто рисуется в исторической литературе.

Дело в том, что с 1 января 1808 года ввоз рабов в США был запрещен. Южные плантаторы волей-неволей должны были заботиться о естественном воспроизводстве рабочей силы. Это автоматически вело на практике к более бережному отношению к ней, чем предприниматель-промышленник заботился о своих вольнонаемных белых рабочих, что постоянно отмечали современники. Цифровые показатели служат тому красноречивым свидетельством.

Правда, с 1810 по 1860 год доля афроамериканцев в населении США сократилась с 19% до 14,1%. Но это было связано с тем, что иммиграция белых в США продолжалась в растущем количестве, тогда как ввоз негров, как мы уже сказали, прекратился. С 1820 по 1860 год белые иммигранты и их потомки увеличили население США на 23,2%, т.е. на 7,3 млн. В 1860 г. все белое население США составляло 27 млн. Таким образом, те, кто жили в 1820 г., и их потомки спустя сорок лет насчитывали 19,7 млн. А в 1820 г. белое население США исчислялось в 7,9 млн. Следовательно, за сорок последующих лет его естественный рост составил 150%. За эти же сорок лет черное население США благодаря чисто естественным причинам выросло с 1,77 млн. до 4,44 млн., т.е. на те же 150%!

Итак, если исключить фактор иммиграции, то черное население США в последние сорок лет рабовладения росло такими же темпами, что и белое население США. Эту истину необходимо учитывать в первую очередь, пытаясь оценить действительное положение рабов в США того времени. Во всяком случае, в худшую сторону по отношению к положению белого пролетариата на фабриках и заводах Севера оно отличалось, главным образом, отсутствием гражданских и политических свобод, но не общим качеством жизни.

И еще один важный показатель. Из года в год на Юге росло число освобожденных рабов. Так, в 1860 году в южном штате Вирджиния (где в Гражданскую войну расположилась столица рабовладельческой Конфедерации) насчитывалось уже 58 тыс. свободных негров из 190 тыс. черного населения штата. Нет сомнения, что рабство как институт постепенно отмерло бы и по чисто экономическим причинам, без Гражданской войны.

«Освобождение рабов» 150 лет назад стало для правительства США идейно-пропагандистским прикрытием завоевательной войны – точно также, как в более поздние времена, вплоть до сего дня, США «защищают свободу и демократию» в разных частях планеты.

Если часть тогдашних североамериканцев «велась» на этот примитивный прием, то мы-то теперь можем и обязаны оценить его по достоинству, то есть – как стандартный пропагандистский трюк. Да, в результате победы Севера в Гражданской войне бывшие рабы в США получили личную свободу. Но как при этом изменилось их фактическое состояние? Ухудшение материального положения большинства афроамериканцев в первые годы после отмены рабства и ликвидации плантаторского хозяйства давно ни для кого не секрет.

На что при этом прежде всего следует обратить внимание – на то, что гражданское равноправие, предоставленное бывшим рабам 14-й и 15-й поправками (1868 и 1870 гг.) к конституции США, очень скоро превратилось в фикцию. Более того, целые десятилетия после этого в южных штатах длился обратный процесс, справедливо называемый расовой дискриминацией при формальном равноправии белой и черной рас.

Основы общественного строя южных штатов были уничтожены не в результате «революции рабов», а в ходе длившейся 12 лет после окончания Гражданской войны (1865 – 1877 гг.) политики Реконструкции. То была «революция сверху», проводившаяся федеральным правительством в целях закрепления экономического и политического преобладания на Юге США финансово-промышленной элиты северных штатов. Эта политика осуществлялась методами прямого военного насилия – южные штаты были оккупированы федеральной армией, избирательное право предоставлялось только лояльным к Северу гражданам. К ним автоматически причислялись все бывшие рабы, но исключались бывшие солдаты и офицеры Конфедерации и прочие «политически неблагонадежные» белые. Это стало инструментом фальсификации народного представительства южных штатов периода Реконструкции. В ряде южных штатов фактическое число черных избирателей даже превышало таковое число белых избирателей при том, что ни в одном штате афроамериканцы не составляли большинства населения. Отдельные бывшие рабы сумели даже сделать карьеру и вписаться в новую элиту.

Положение же большинства темнокожих североамериканцев, обратившихся в низкооплачиваемую неквалифицированную наемную рабочую силу, стало в материальном отношении хуже, чем было до Гражданской войны.

Как только формирование новой элиты южных штатов закончилось, был заключен т.н. компромисс 1877 года. По нему Республиканская партия обеспечивала себе на неопределенный срок федеральную власть, тогда как Демократическая партия сохраняла господствующие позиции на Юге. При этом федералы обязались более не вмешиваться во внутреннее устройство южных штатов. Тут же начался откат даже от тех формальных свобод, которые афроамериканцы получили в годы Реконструкции. Сложившаяся в последней четверти XIX – начале ХХ вв. на Юге система расовой сегрегации и дискриминации превзошла отдельными своими чертами систему рабства.

Дело в том, что до Гражданской войны свободный негр (таковой переставал, как мы видели, быть редкостью даже на Юге) автоматически пользовался всеми гражданскими правами, а в северных штатах – даже и избирательными. Теперь множество гласных и негласных запретов сделали для формально свободных масс темнокожего населения невозможным пользование никакими из этих прав, кроме одного – права грошовой продажи своей рабочей силы. И основные черты этой системы продержались на юге США вплоть до 60-х гг. уже следующего, ХХ века. В то же время при постепенном отмирании института рабства, без его революционного уничтожения, США имели шанс избежать этой последующей долговременной расистской реакции, последствия которой (включая ответ на нее – т.н. «черный» расизм) до сих пор сказываются на жизни этой страны самым негативным образом.

Иными словами, в длительном расовом конфликте в США виновато не столько само рабовладение, сколько победа Севера в Гражданской войне и последующая Реконструкция.

Южные штаты принято изображать «мятежными», «сепаратистскими». Эти пропагандистские клише того времени до сих пор используются в исторической литературе. Между тем, никому не придет в голову назвать сепаратистами «отцов-основателей» США, собравшихся в 1775 году на Континентальный конгресс. Хотя в обоих случаях имели место аналогичные процессы. Вся разница в том, что мятеж 1775 – 1783 гг. американских колоний против британской короны увенчался успехом, а мятеж южных штатов против федерального правительства в 1861 – 1865 гг. – нет. Победивший мятеж вошел в историю как Война за независимость США, проигравший – так и остался мятежом. В лучшем случае – Гражданской войной.

Название Гражданская война применительно к событиям 1861 – 1865 гг. в истории США изначально подчеркивает, что это была война двух общественно-политических сил в пределах одного государства. Это название, данное из идеологических побуждений, не должно дезориентировать нас в отношении смысла тех событий. То была фактическая война двух государств, обладавших постоянной территорией. У обеих сторон даже имелось квази-национальное самосознание, подчеркнутое кличками «янки» (северяне) и «джонни» (южане), отражающими наиболее заметную разницу в произношении одного и того же имени на Севере и на Юге. При этом одно из государств (Север) стремилось к полному захвату другого (Юг), тогда как это другое стремилось лишь отстоять свою независимость.

Война 1861 – 1865 гг. фактически была Второй войной за независимость в истории США.

Основатели Конфедеративных Штатов Америки (КША), как официально назывался союз отколовшихся штатов, в своем праве на сецессию апеллировали именно к Декларации независимости США 1776 года, вошедшей в конституцию КША.

Между тем, до Гражданской войны именно южные штаты чаще всего были оплотом федерального единства, а сепаратистские поползновения исходили с Севера. В 1814 году, во время англо-американской войны, шесть штатов Новой Англии (Мэн, Нью-Гэмпшир, Вермонт, Массачусетс, Коннектикут и Род-Айленд) предприняли наиболее решительную попытку отделиться от США, собрав сепаратный Хартфордский конвент. Исполнению их намерения помешала победа США в войне. Однако к середине XIX века уже на Юге стали все больше склоняться к мысли о необходимости отдельного государственного существования для сохранения самобытного южного уклада.

При этом Юг занимал оборонительную позицию, тогда как Север желал распространить свои порядки на всю территорию США. Одним из главных мотивов сецессии стала тарифная политика федерального правительства, не дававшая развиваться экономике аграрно-сырьевых южных штатов, дававших 70% всего экспорта США. Юг не желал делиться своими доходами с северными промышленниками. Тогда как Север стремился вовлечь земли южных плантаторов в земельную спекуляцию и имел виды на дешевую рабочую силу чернокожих американцев.

Вопрос о сохранении или отмене рабства не был главной причиной Гражданской войны. Он стал тем предметом, на котором Север легче всего мог продемонстрировать свой мнимый альтруизм, предстать стороной, защищающей справедливое дело.

Незадолго до Гражданской войны в южных штатах стала складываться идеология в защиту института рабства, оправдывавшая его необходимостью опеки над «несмышлеными неграми». Она пыталась уподобить рабовладельческие отношения патриархально-семейным. Наивысшего развития она получила в трудах Джорджа Фицхью (1806 – 1881), красноречиво названных «Социология Юга, или Крах «свободного общества»» (1854 г.) и «Каннибалы – все! Рабы без хозяев» (1857 г.).

Фицхью подверг капитальной ревизии такой «устой американизма», как «свобода». Он доказывал, что благо общества в целом превыше прав отдельной личности. Фицхью попытался создать универсальную идеологию, оправдывавшую существование рабства на Юге не особыми местными условиями, а всеобщими законами человеческого развития. Противники назвали его воззрения «теорией естественного рабства» в противоположность теории естественных прав. Непредвзятый же взгляд обнаруживает у Фицхью предвосхищение завоевавшей в ХХ столетии широкое признание неолиберальной концепции социальной ответственности собственника. И не только это.

Фицхью, вслед за социалистами того времени, подверг резкой критике капитализм. Но он не принял вывода социалистов о том, что от капиталистической эксплуатации можно освободиться революционным путем. По мнению Фицхью, эксплуатация неустранима. Причина ее в том, что люди от рождения обладают неравными способностями.

Так называемая «свобода» служит лишь закабалению сильными слабых. Большинство людей не в состоянии пользоваться благами свободы. И это относится не к одним лишь неграм, считал Фицхью. Промышленные рабочие на Севере США и в Западной Европе находятся в положении худшем, чем рабы на южных плантациях. Ведь все их существование зависит от продажи своего труда капиталистам. Тогда как рабовладелец-хозяин заботится о своих рабах. Рабочих Фицхью назвал «рабами без хозяев».

Капитализму, который он считал тупиковым экспериментом человечества, Фицхью противопоставил гуманную, на его взгляд, альтернативу патриархальных отношений, пронизывающих все общество – и черных, и белых. Прообразом этих отношений является семья, где как родные, так и рабы рабовладельца подчинены единой отеческой власти. «Эта семейная ассоциация, это патриархальное управление, постепенно вливается в более широкую ассоциацию людей под общим правительством или правителем», – писал он.

Законы Конфедерации прописывали не только права, но и обязанности своих граждан. Среди этих обязанностей на первом месте стояли обязанности в отношении семьи, к которой причислялись как родные домочадцы, так и рабы.

«Если бы все люди были созданы равными, то все бы были конкурентами, соперниками и врагами друг друга», что мы и наблюдаем в капиталистическом обществе, подчеркивал Фицхью. Тогда как «субординация, разные касты и классы, различия полов, возрастов и рабство порождают мир и добрую волю».

Конечно, концепция Фицхью была утопией даже в том гипотетическом случае, если бы Конфедерация одержала победу и отстояла свою независимость. Но в ней имелась установка на государственный патернализм. Она означала отрицание традиционных американских устоев, всегда подразумевавших, что интересы общества – это, прежде всего, интересы отдельных сильных личностей, наиболее богатых и успешных. Доктрина Фицхью опрокидывала это представление и утверждала: благо общества – в подчинении любой личности интересам государственного целого, организованного по патриархально-семейному образцу. И эта установка могла оказать свое влияние на общественное развитие Америки, если бы история последней в 1861 – 1865 гг. повернулась по-иному.

В том, что Юг мог бы выиграть Гражданскую войну, нет ничего невозможного. Несколько раз в ходе войны конфедераты могли взять Вашингтон и продиктовать Северу свои условия. Раздельное государственное существование Севера и Юга могло продлиться довольно долго (если даже не до настоящего времени), несмотря на тесные экономические связи и протяженную границу – ведь существуют же раздельно в точно таких же условиях США и Канада! А рабство на Юге постепенно бы само собой отмерло, без революционных потрясений и расистской реакции. Юг США дольше сохранял бы черты самобытной аграрной цивилизации. Конечно, в таком случае США не стали бы мировым гегемоном. Но вряд мир от этого был бы хуже, чем сейчас.