Туофикеа — общественные новости

27 августа Республика Молдова отмечает двадцатилетний юбилей своей независимости. В общем-то, поскольку «независимость» получилась весьма несуразная, так с ней и поздравлять не совсем удобно. Хотя бы потому, что главные «борцы» за эту «независимость, и двадцать лет назад, и сегодня, одновременно с «независимостью», добивались, и продолжают по сей день добиваться и ее (т.е. независимости) ликвидации. То есть присоединения к другому государству – «матери-Румынии». Да, такой вот любопытный изворот сознания…

Для начала совершим небольшой экскурс в историю вопроса. Земли, расположенные между реками Днестр и Прут, и именуемые Бессарабией, вошли в состав Российской империи в 1812 году по итогам завершившего очередную русско-турецкую войну Бухарестскому миру. Земли же, лежавшие к востоку от Днестра уже давно к тому времени были российскими – присоединенными Потемкиным и Суворовым в царствие Екатерины Великой. Для справки — никакой Румынии в те времена и в помине не было.

До 1917 года в основе идентичности жителей обоих берегов Днестра лежало общее вероисповедание — православие. Молдаване Бессарабии были одними из самых лояльных подданных Империи. Обращаясь к левым, любившим порассуждать о «тюрьме народов», бессарабский депутат Государственной Думы Н. Крупенский восклицал: «Из нас вы сепаратистов не сделаете!». Когда румыны, воспользовавшись охватившей Россию смутой, оккупировали этот край в 1918 году, они с трудом сумела найти горстку мало кому известных типов, которых собрали в некий «Сфатул Церий», чтобы он от имени народа выразил бы просьбу об «воссоединении с матерью- Румынией». Причем даже этот «Сфатул Церий» румынам вскоре пришлось разогнать – познакомившись на собственной шкуре с прелестями румынской оккупации, его члены стали демонстрировать свое открытое возмущение. Объявленную Румынией аннексию Бессарабии не признало ни одно белое или красное российское правительство, не признал ее и Верховный совет Антанты. Строго говоря, присоединения Бессарабии к Румынии признало только правительство «Украинской народной республики» Петлюры.

О режиме, который в 1918-1940гг существовал в оккупированной Бессарабии, у большинства самих молдаван остались самые мрачные воспоминания. Рекомендуем почитать, к примеру, это.

Так же не подлежит сомнению, что, несмотря на осуществляемую в Советском Союзе «ленинскую национальную политику», когда целенаправленно создавались национальные элиты, вводились понятия «титульных» народов, проводился курс на «коренизацию» аппарата в национальных гособразованиях, серьезных сепаратистских настроений в молдавском народе не было. Чего, к примеру, не скажешь о тех же прибалтах или западных украинцах.

Как свидетельствуют сведущие люди, «в конце 80-х большинство жителей Советской Молдавии, даже тех, кто сетовал на сужение, по их мнению, сферы употребления молдавского языка, не помышляли о выходе из Союза. В МССР, наряду с Прибалтикой, вкладывались большие средства. Уровень жизни среднестатистического гражданина неуклонно рос, в то время как многие регионы РСФСР нищали. Об обособлении мечтала часть национального чиновничества, не желавшая быть подконтрольной Москве, а также часть молдавской гуманитарной интеллигенции, ориентированная на Румынию. Велась работа со студенческой молодежью; к националистической пропаганде были восприимчивы люмпенизированные слои населения, которые оторвались от деревни, но не стали своими в городе. Последним адресовались лозунги о том, что русские занимают предназначенные для «коренного населения» квартиры».

Разумеется, никакой смуты в Молдавии не было бы, если бы развал не поощрялся прямо из Москвы. В 2001 году, куратор националистических движений в Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев писал: «Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала».

Таким образом, фактически с санкции главного идеолога ЦК КПСС и «перестройки» (одновременно), в 1989 году в Молдавии был создан «Народный фронт» – в подражание прибалтийским «Народным фронтам» и украинскому «Руху». Правда, как язвительно отмечает обозреватель «Росбалта» Андрей Сафонов, этот молдаванский «фронт» « не обладал интеллектуальным потенциалом, достаточным для создания собственной стратегии обретения независимости. Почти во всем, в том числе в написании теоретических документов, шла копировка опыта Народных фронтов Эстонии, Латвии, Литовского «Саюдиса». А у прибалтийских коллег на первом месте стояло осуждение через де-факто союзное им горбачевское руководство Договора о ненападении СССР и Германии от 23 августа 1939 года». То есть, пресловутого «пакта Молотова-Риббентропа»

Прибалтийские критики этого «Пакта» утверждали, что он повлек за собой ликвидацию государственной независимости Литвы, Латвии и Эстонии. На этот счет, конечно, можно и поспорить — но совершенно бесспорно, что к Бессарабии эта тема вообще отношения не имеет, так как она «независимостью» никогда и не обладала. И когда 23 июня решением Верховного Совета, где заправляли «народофронтовцы» в теплой компании с ЦК республиканкой компартии, была принята Декларация о суверенитете, и осужден «пакт Молотова-Риббентропа», они перехитрили самого себя. Объявив незаконной созданную в 1924 году на Левобережье Днестра Молдавскую автономную республику, и отменив провозглашенную 2 августа 1940 года Молдавскую СССР, они фактически декретировали незаконность объединения в одном гособразовании правого и левого берега Днестра. Чем дали сильный козырь Левобережью, где и без того нервно воспринимали принятый Кишиневом Курс на «румынизацию» Молдавии.

Вокруг этого можно дискутировать, но к Бессарабии это не имело ни малейшего отношения. Бессарабия никогда не была независимым государством. Поэтому когда молдавские унионисты (сторонники объединения с Румынией) обрушились на Пакт, они добились юридически обратного результата. Примерно в то же время жители нескольких населенных пунктов Правобережья Днестра – прежде всего, города Бендеры – на референдумах решили, что с прорумынским курсом лидеров «незаконно созданной» Молдовы им не по пути. И также постановили войти в состав создаваемой тогда Приднестровской Молдавской ССР ( провозглашена 2 сентября 1990 года). Так «национал-юнионисты» в компании с национал-коммунистами фактически сами санкционировали раскол своей республики на два государственных образования. Ну а окончательно проложила между ними борозду пресловутая Декларация о независимости, принятая сразу после провала знаменитого «путча ГКЧП», 27 августа 1991 года, которая и стала поводом для предстоящего юбилея. О том же, как Молдавия «героически боролась» за эту свою «независимость», у КМ.RU есть отдельный обстоятельный рассказ в рамках фронт-проекта «Тайны августа 1991-го».

Ну а последовавшая затем кровопролитная война с Приднестровьем и последующие два десятилетия продолжающегося «холодного мира» — это уже закономерные последствия тех «судьбоносных» Деклараций.

Причем, надо заметить, что за эти прошедшие два десятилетия никто, ни из «национал-юнионистов», ни национал-коммунистов Молдовы, так и не усилил свой «интеллектуальный потенциал». Что молдавская компартия, что ее враги из прорумынской коалиции «за европейский выбор» — и те и другие и по сей день пытаются разговаривать с Приднестровьем исключительно языком шантажа, угроз и блокады. Таким образом, раскол страны лишь усугубляется. Сама же Молдавия стала беднейшим государством Европы. В начале 1990-х население Молдавии без Приднестровья насчитывало порядка трех с половиной миллионов. Больше миллиона из них покинула родину, уехав в поисках заработка. Такие вот невеселые итоги к двадцатилетию «независимости».