Туофикеа — общественные новости

Все происходящие в мире, в том числе на постсоветском пространстве, «цветные» революции являются составляющими единого процесса, инициированного США для установления своего контроля

Наблюдая за тем, как Россия упускает из зоны своего стратегического контроля одно пространство за другим, со все большей уверенностью можно утверждать, что такое эффективное средство, как «бархатная революция», будет и дальше использоваться нашими геополитическими оппонентами. Стартовав в Восточной Европе еще в бытность существования СССР, «бархатные революции», сместив все социалистические режимы Европы и развалив Югославию, плавно переместились в зону, как мы тогда думали, стратегического контроля России. А именно в постсоветское пространство СНГ, где эти процессы обрели свой «цвет», став «революцией роз» в Грузии, «оранжевой революцией» на Украине. И далее — Киргизия, Узбекистан, Молдова — все это заставило задуматься о реализации подобного сценария и в самой России. Так что же принесли «бархатные революции» тем государствам, в которых они состоялись? И что стоит за этим явлением, сменяющим режимы суверенных государств постсоветского пространства по принципу домино?

Везде, где были реализованы сценарии «бархатных революций», сегодня мы можем наблюдать либо частичную, либо полную потерю суверенитета.

Бархатные революции как элемент сетевой войны

«Бархатная революция» — смещение политических режимов, основанное на методах «ненасильственной борьбы», разработанных Джином Шарпом еще в 80-х годах прошлого столетия, — это целиком и полностью американской продукт, составная часть сетевой технологии, которая определяется сегодня в политологии понятием «сетевые войны».

Смысл этого явления состоит в захвате контроля над территорией, по возможности, без использования обычных вооружений. Т. е. на основании применения «soft power», так называемой «мягкой силы», которую американский политолог Джозеф С. Най-младший определил как «способность государства (союза, коалиции) достичь желаемых результатов в международных делах через убеждение, а не подавление, навязывание и принуждение, что характерно для «жесткой силы». «Мягкая сила» действует, побуждая других следовать (или добиваясь их собственного согласия следовать) определенным нормам поведения и институтам на международной арене, что и приводит ее к достижению желаемого результата фактически без принуждения».

Таким образом, США используют новейшую технологию ведения войны. Это так называемая война шестого поколения, или сетевая война — технологическая разработка, полностью находящаяся в компетенции Пентагона, и сегодня успешно реализуемая на пространстве СНГ.

Обычно, когда речь идет о «сетевых войнах», результат достигается с помощью т. н. «социальных сетей», т. е. с помощью самого общества, в котором выделяется сегмент, где определенным образом формируется общественное мнение, направленное против действующего режима. Посредством этого сегмента общества, представляющего собой сеть — взаимосвязанных между собой участников, — происходит давление на действующую власть, которая принуждается к уходу с руководящих позиций.

Это давление снизу, со стороны социальных сетей, явление далеко не спонтанное, а спровоцированное, созданное технологически. В этом — особенность сетевых технологий и «бархатных революций», которые на них основаны: под предлогом якобы очевидных претензий к власти, спровоцировать волну самоиндуцирующегося протеста, развивающегося по нарастающей под воздействием «психоза соучастия». Т. е. это чисто технологическая вещь, которая имеет свое происхождение в американской политтехнологии.

Таким образом, все «бархатные» революции, которые происходят в мире, и, в частности, на постсоветском пространстве — есть явление, спровоцированное США для установления геополитического контроля над теми государствами и территориями, которые прежде находились в зоне влияния России. Все еще оставаясь ядерной державой, большая Россия вызывает обоснованные опасения у наших «друзей по перезагрузке», а прямое, вероломное вмешательство в дела стран постсоветского пространства может вызвать у нее недовольство, переходящее в агрессию. Это как раз нежелательно. К тому же основной целью для США, чего они никогда не скрывают, является сама Россия.

Последствия сетевой войны

Каковы же последствия сетевой атаки для тех государств, в которых реализуется данная технология? Естественно, ничего хорошего для этих государств и режимов «бархатные революции» в себе не несут. Ибо при реализации этого сценария общество пускается «в расход», т. е. его интересы совершенно не учитываются, оно становится разменной монетой, расходным материалом. А сами «революционеры» первыми исчезают с политической арены, а иногда и из жизни. Люди, которые искренне начинают верить в идеалы «бархатных революций», не подозревая о том, что это — спровоцированные идеалы, — по сути, становятся топливом таких революций, расходным материалом. Само же общество выводится из состояния равновесия, нарушаются социальные устои, падает авторитет власти, растет недовольство, а о нормальном функционировании экономики и говорить не приходится. Все это — идеальные условия для навязывания и установления западных моделей социального устройства. В страну заходит Америка.

Вслед за Россией, пережившей «бархатную революцию» 1991 года, не миновала эта участь и страны СНГ. Везде, где были реализованы сценарии «бархатных революций», сегодня мы можем наблюдать либо частичную, либо полную потерю суверенитета. К последнему случаю — полной потере суверенитета, — следует отнести современную Грузию, где «революция роз» привела к серьезным процессам, дестабилизировавшим общество, а также к серьезным территориальным проблемам. Собственно, территориальные проблемы мы видим во всех странах постсоветского пространства, в тот или иной период ориентировавшихся на США.

Таким образом, никаких преимуществ ни политические силы этих государств, ни их общества от реализации сценариев «бархатных революций» не получают. Единственная сила, в любом случае получающая с этого политические дивиденды, — это США, устанавливающие таким образом безболезненный, невоенный, «мягкий» контроль над своими новыми территориями.

Сетевые процессы в Грузии и на Украине

Грузия является важнейшим геополитическим плацдармом для закрепления США на Кавказе. Через Грузию, как через элемент кавказского перешейка, Россия, гипотетически, получает прямой стратегический выход к Ирану, к налаживанию с ним прямых стратегических отношений. Последний же, в свою очередь, имеет непосредственный выход в Индийский океан. Стремление России к выходу в «теплые моря» в терминах геополитики и является главной угрозой для США. А наиболее короткий путь к теплым морям как раз лежит из России в Иран, через Кавказ, как Южный, так и Северный, пока еще находящийся под прямым стратегическим контролем России. Поэтому Грузия и стала целью номер один американской сетевой войны, отправившись в топку построения американской империи на евразийском континенте.

Реализуя главную задачу американской геополитики — не пропустить Россию через Южный Кавказ к Ирану — США стремятся либо максимально дестабилизировать это небольшое пространство, в котором, помимо Грузии находится еще Азербайджан и Армения, либо установить там свой, прямой военно-стратегический контроль, физически перегородив выход России к Индийскому океану. Такова задача, которая решалась при осуществлении сценария «бархатной революции» в Грузии.

И эта задача была решена: Грузия была выведена из-под остаточного геополитического контроля России, который еще сохранялся там с момента распада СССР в период правления Шеварднадзе, бывшего советского политического функционера, и полностью переведена под прямой геополитический контроль США. Именно в Грузии были размещены американские военные базы, там действовали американские инструктора, и в принципе сегодня можно констатировать, что Грузия приняла атлантистский вектор развития, полностью лишившись какого либо суверенитета.

Попытки «цветных» переворотов были осуществлены и в Армении, и в Азербайджане. Палаточный лагерь, стычки с полицией, жертвы среди протестующих — все это пережила армянская столица в марте 2008 года, после состоявшихся в стране выборов. А власти Азербайджана уверены, что выступления оппозиции в марте 2011 года, и, возможно, планируемые попытки выступить против действующего конституционного строя, организованы из-за рубежа. В качестве основного актора этих процессов называется, в том числе, и Грузия, ставшая плацдармом американской экспансии на Кавказе.

Противостояние захватническим действиям со стороны США возможно лишь только в том случае, если руководство нашей страны осмыслит эти стратегии именно как часть пусть и сетевой, но все же войны.

Что касается Украины, то здесь задача была примерно схожей. Украина для России является своего рода мостом в Европу. Как пишет Збигнев Бжезинский, без Украины Россия перестает быть евразийской державой, и становится державой азиатской. К тому же Украина является важнейшим элементом т. н. «санитарного кордона», который отсекает Россию от стран ЕС, и не дает ей возможность наладить полноценное стратегическое партнерство с Европой. На пути к этому партнерству, в первую очередь, с Германией, и выстраивается этот санитарный кордон, простирающийся от холодных северных морей, по странам Балтии, через Украину, Молдавию, далее, вниз, к Грузии.

Пока минуя Беларусь, которая все еще является последней брешью в этом санитарном кордоне, а его функции все еще активно выполняет Польша. Пояс, который отсекает Россию от Европы, был создан американцами для решения важнейших стратегических, геополитических задач, именно путем последовательного инициирования так называемым «бархатных революций» в этих государствах, в рамках сетевой войны, ведущейся против России.

Приход к власти на Украине Виктора Януковича — позитивное событие, которое поначалу несколько обнадежило российскую политическую элиту. Однако наметившаяся в этой связи позитивная тенденция в российско-украинских отношениях должна была быть подхвачена российскими властями для того, чтобы начать процесс возвращения более активно присутствия российских интересов на Украине, которая на пять лет была для нас потеряна. Нужно было продвигаться дальше — развивая стратегическую инициативу на Украине продвигаться дальше — на Запад, налаживая стратегические отношения с Евросоюзом. Та же возможность была у нас в августе 2008 года в отношении Грузии — начать участвовать во внутренней политике Грузии, содействуя ухода от власти Саакашвили, — продвигаться дальше на Южный Кавказ, к Ирану. Однако время было упущено.

Узбекистан и Киргизия — американское поражение или маневр

Узбекистан и Киргизия были и продолжают быть важнейшими площадками для поддержания американской военной оккупационной операции в Афганистане. Понятно, что несмотря на нынешнюю болтовню о выводе американских войск из этой страны, США никогда не отступятся от задачи установления полного контроля над регионом. И для этого они будут продолжать дестабилизировать там ситуацию, пытаясь взять Узбекистан и Киргизию под свой полный контроль.

Обычно за такими, не до конца состоявшимися попытками совершения бархатного переворота, какие мы наблюдали в узбекском Андижане, или несколько смазанная ситуация с «каскадом революций» в Киргизии, следуют более жесткие сценарии. Т. е. воздействие ужесточается по нарастающей. «Бархатный» сценарий сменяется более жестким — стычки с полицией, первые жертвы, погромы, ну а дальше, обычно, начинается раскачка ситуацию по этническому принципу, т. к. это наиболее тяжелая для разрешения стадия выхода ситуации из под контроля. Все это сопровождается параллельным созданием множества очагов социальной нестабильности, всплеском экономических проблем, расшатыванием социальной ситуации, резкое внутриполитическое обострение. Цель — заставить руководство этих государств согласиться с тем, что контроль над ситуации со стороны власти потерян, что власть выпала у них из рук.

Там, где существуют необходимые условия, а именно, достаточно развиты сети неправительственных структур и организаций, либо достаточно развиты социальные интернет-сети, между стадией мягкого переворота и жестким сценарием может быть реализован сценарий «socket-puppet revolution». Его суть в более плавном переходе от ненасильственных уличных акций к нагнетанию социальной истерии в интернете и медиа-пространстве, с созданием депрессивного для власти психологического фона и постепенным обострением ситуации, выплескиванием недовольства в более жесткие уличные формы протеста.

Результатом в любом случае становится взятие территории государства под американский контроль. За бархатной революцией, в случае ее неуспеха или полу успеха, следуют попытки использования более жестких сценариев, которые в пределе, в зависимости от срочности, могут закончиться силовыми операциями, такими как в Ираке или Ливии.

Таким образом, несостоявшаяся десуверенизация Узбекистана или несколько смазанная по эффективности ситуация в Киргизии являются лишь этапами, своего рода временным маневром, предстоящим более жесткому сценарию, финал которого в любом случае один и тот же.

Осознание угрозы — шаг к адекватному ответу

Противостояние захватническим действиям со стороны США возможно лишь только в том случае, если руководство нашей страны осмыслит эти стратегии именно как часть пусть и сетевой, но все же войны, и выработает адекватную ответную стратегию, на том же уровне технологических представлений о процессах, на каком ведется сетевая война против России. Пока же следует признать, что отставание России происходит не на уровне технологий обычных вооружений, а на более серьезном, парадигмальном уровне. Пока мы готовимся к прошедшей войне, противник уже начал и продолжает активное наступление. Выступление сетевое, виртуальное, ментальное, невидимое.

Невозможно выстроить адекватного ответа без понимания того, что против нас ведется именно война, хотя она и ведется без использования обычных, таких привычных для нас вооружений. Сетевая война ведется на более тонких уровнях, с использованием информационных технологий, дипломатических сетей, неправительственных организаций, с подключением журналистов, СМИ, блогеров и т. д

Это многоуровневая стратегия, результатом которой становится весьма конкретная военная победа, выраженная в отторжении территорий. Непонимание этого будет заведомо ставить Россию в состояние проигрыша. Мы всегда будем оказываться лишь перед фактом того, что очередная территория, государство, республика вышла из-под нашего контроля. И, несмотря на заверения американцев о том, что пространство СНГ останется в зоне геополитических интересов России, фактически мы наблюдаем стремительную потерю своего влияния там, где еще совсем недавно стояли наши военные базы, жили наши люди, говорящие на нашем языке, а русская культура формировала поколения народов и этносов единого стратегического пространства большой России. Сегодня же границы американского влияния все больше погружаются вглубь континента. Враг не у порога, он уже в доме.