Туофикеа — общественные новости

Во что превратится российский Дальний Восток, если мы станем главным поставщиком топлива для китайских электростанций

И монголы проснулись…

Как выглядит монгольская степь в ее китайском варианте? На потрескавшейся земле — невысокая молодая трава, которую бодро подстригает тощий скот, а пастух на мотоцикле смотрит куда-то за горизонт — вдоль мощных линий электропередач. А там, вдали, виднеются то отвалы угольных разрезов, то трубы теплоэлектростанций, то массивные корпуса углехимических заводов. Возможно, именно такую картину и видел Мэргэн, 35-летний пастух из Уземчина (аймак Силингол, Автономный район Внутренняя Монголия, КНР), в свой последний день 10 мая, когда с двадцатью товарищами в который раз патрулировал степь, преграждая дорогу спрямляющим свой маршрут грузовикам с окрестных угольных разрезов.

После продолжительного противостояния и словесной перепалки, затянувшихся до полуночи, водитель головной машины колонны (ханец по национальности) грязно выругался в адрес «вонючего монгола», дал по газам, и стотонный грузовик сотню метров протащил по степи так и не ушедшего с его пути пастуха. Как оно было на самом деле, уже никто не скажет, но именно эта версия разошлась по степи и по Интернету, канонизировавшему нового героя-мученика — защитника родной природы. И пять дней спустя в соседнем районе Абаг местные жители с арматурой в руках пошли разбираться на соседнюю шахту, днем и ночью издававшую нестерпимый шум, с требованием остановить работы. В ходе «дискуссии» с превосходящими по численности шахтерами 14 человек были ранены, а 22-летнего парня задавили насмерть автопогрузчиком.

К 20 мая степь закипела. Скотоводы стекались в административные центры, требуя суда над шахтерами, соблюдения прав и обычаев монголов. Достоверно известно, что 23 мая в райцентре Уземчин демонстрация была рассеяна полицией, а на следующий день беспорядки были пресечены еще в нескольких районах. 25 мая утром в Силинхотэ — столице аймака — более 1000 старшеклассников маршем дошли до Дома правительства. 27 мая в райцентре Шулунхух сотни демонстрантов были разогнаны полицейскими. По Сети циркулировало «расписание ежедневных демонстраций» с предполагаемой кульминацией 30 мая в столице Внутренней Монголии — Хуххоте.

Большинство городов были взяты под контроль военной полицией, а дороги между ними блокированы патрулями. Интернет в проблемных городах и поселках был частично или полностью отключен, студенты и школьники повсеместно заперты в кампусах, а ранее известные диссиденты посажены под домашний арест. Протестовать становилось все сложнее, но упорные монголы числом более ста человек ухитрились-таки в назначенный день 30 мая выйти на обложенную со всех сторон войсками и полицией площадь Синьхуа в Хуххоте и провели там часовую демонстрацию под лозунгом «Защитим степи!».

Власти поднимают перчатку

Начиная с 25 мая, параллельно с подавлением демонстраций, руководители Внутренней Монголии стали активно разруливать ситуацию, проводя брифинги и совещания, обещая скорый, гласный суд и публикуя данные о ходе следствия. К сожалению, полной информации нет — с целью предотвращения протестов китайскоязычный Интернет ежедневно чистили от крамольных словосочетаний, попутно блокируя доступ и к официальным материалам местных властей. Но пропагандисты изобретательны — местные жители каждый день получают на мобильники СМС с отчетом о следствии и призывами к спокойствию и диалогу.

Восходящая звезда китайской политики — новый первый секретарь партийного комитета автономии Ху Чуньхуа — встретился 27 мая со школьниками и преподавателями в Западном Уземчине и говорил, что партком и правительство автономии «полны гнева и негодования», они обеспечат жестокое наказание виновных и восстановление прав потерпевших. Но при этом он ясно дал понять — «развитие» региона обеспечивается именно угольщиками, какими бы плохими они ни были, и, соответственно, поставил под сомнение надежды на снижение темпов ломки об колено местного уклада жизни: «Развитие экономики — это наше всё, без него мы никуда!»

Работа угольного разреза, возле которого погиб Мэргэн, была приостановлена до полного окончания разбирательства и исправления нарушений. Угольную компанию обязали выплатить местным пастухам по закону полагающуюся дополнительную компенсацию в 1,5 млн юаней — за расширение. Также угольщикам предписано заключить с органом местного самоуправления договор на регулярный противопылевой полив дороги на сумму в 0,9 млн юаней ежегодно (т.е. 100 тысяч евро). Такая компенсация за издержки безудержного экономического роста — это современная политика КНР.

При этом председатель правительства Внутренней Монголии Батор официально заявил, что горнорудные разработки оказывают сильное негативное воздействие на среду обитания, жизнь и работу местных жителей, а компенсация недостаточна и неэффективна. Объявлена тотальная проверка всех предприятий угольной отрасли, чтобы остановить горные разработки, ведущиеся незаконно, с нарушением правил и норм, с привлечением незаконных мигрантов и небрежением к технике безопасности, а пуще всего — с наплевательским отношением к правам местных жителей. Председатель обещал обеспечить общественное участие в контроле за шахтами и гласность в разбирательстве проблем. Пока объявлено о полном закрытии после проверки 4 и приостановке работы до исправления нарушений еще 34 предприятий в аймаке Силингол. Батор призвал все народы автономии верить партийным и государственным органам, а не слухам, и не участвовать в «незаконных массовых выступлениях».

Таким образом, высокопоставленный монгол Батор выступил куда конкретнее своего новоназначенного партийного коллеги, к тому же еще и пришлого ханьца, хотя именно Батор руководит автономией с самого начала горнорудного бума и несет часть ответственности за сложившуюся ситуацию, в которой угольным компаниям можно буквально всё. Так, в 2008-2009 годах центральное правительство даже было вынуждено вмешаться, чтобы остановить разрушение участков национального символа — Великой китайской стены.

«Красота и развитие побеждают вместе!»

«Местные власти тщательно урегулируют вопрос взаимоотношения охраны окружающей среды и развития экономики и предпримут все необходимые меры для обеспечения коренных интересов населения всех национальностей», — заявила на брифинге 31 мая официальный представитель МИД КНР Цзян Юй. При этом официальными СМИ особо подчеркивается, что имеет место противоречие в области природопользования, а не межэтнический конфликт, как это нам подбрасывают злопыхатели с запада.

По сути же речь идет о конфликте цивилизаций или парадигм развития. Степи запада, частично сохранившие традиционный уклад и культуру скотоводов-кочевников, корчатся под катком индустриальной глобализации, проводимой в интересах промышленного востока. Скорость перемен не оставляет ни местным людям, ни природе шанса адаптироваться к новым условиям. В аймаке Силингол, например, чья площадь 180 тыс. кв. км, а население — миллион жителей, до 2009 года было всего три ТЭС мощностью в 143 МВт. Но к 2020 году электроэнергетика должна разбухнуть в 20 раз! До 28 060 МВт, которые обеспечат строительство 8 гигантских станций и десятков новых разрезов, обеспечивающих их углем. Вся энергия, а также дополнительно добытый уголь будут питать экономику восточного побережья.

Как такое «развитие» меняет облик земли, хорошо видно на примере Улагая. Если поглядеть на карту, то вы увидите реку, впадающую в это крупное озеро. Но не верьте — это мираж: там, где еще десять лет назад голубело 50 квадратных километров воды среди 100 000 гектаров болот, теперь — зыбучие пески. Река уже не течет в низовья, перерезанная плотиной водохранилища. Местные пастухи были вынуждены откочевать на десятки километров и арендовать участки за деньги или покупать сено, что частично компенсирует им госпрограмма «экологической миграции». Река же теперь орошает Технопарк «Улагай», где развиваются угольная, горно-химическая промышленность и теплоэнергетика. Дальнейшее развитие префектуры Силингол предполагает переброску в верховья реки Улагай еще 143 млн кубометров воды в год из пограничной с Монголией реки Халхингол.

Не скотоводство, а минерально-сыревой сектор — ныне опора внутренней монгольской экономики. Силингольские, Ордосские, Хулунберские степи стоят на практически непрерывных угольных пластах, часто имеющих сомнительное качество, но зато чрезвычайно близких к земной поверхности, особенно в долинах рек. Всего Внутренняя Монголия в 2010 году добыла 780 млн тонн угля, и в 2011-м планирует добыть 880 млн тонн (для сравнения: вся Россия в 2010 году добыла 323 млн тонн).

Правительство префектуры Хулунбер, что граничит с Забайкальским краем, предполагает исполосовать угольными разрезами 1% процент территории, «чтобы расцвели остальные 99% лесов и степей». Эту политику назвали «Красота и развитие побеждают вместе!». Но ни специалисты, ни местные жители не верят, что она способна компенсировать негативное воздействие на степи, воды и опустынивание. Ведь, согласно планам, с 2010 по 2020 год территория карьеров и промобъектов должна расшириться с 300 кв. км до 3000.

Согласно сообщениям «Экономической ежедневной газеты», скорость деградации степей составляет 2% в год, а эффективные усилия по восстановлению охватывают только 0,2%, хотя на них и тратятся очень существенные государственные средства.

На речке Моэргол, что впадает в Хайлар, мне недавно пришлось пообщаться с владельцами скотоводческих стоянок, которые винят новый угольный разрез чудовищных размеров чуть ли не во всех своих проблемах. Может быть, они и передергивают, сваливая на него и изменения местного климата, и внезапный падеж скота, но подтопление земель, тепловое и химическое загрязнение почв и вод, нарушения водного режима, пылевое и шумовое загрязнение — это далеко не полный перечень реальных воздействий угольной компании на многие километры вокруг. А кроме того, из-за терриконов и канав на степь теперь и смотреть противно: повсюду лазают бригады чужаков-разведчиков, копая приисковые колодцы. И ничего нельзя поделать, ибо ты пастух, сын кочевников, ровно ничего уже не значишь.

Жертвы энергетического голода

Получается, что китайское государство не любит монголов и вытесняет их с земель предков? Однако это — однобокое объяснение проблемы. Стоит хотя бы вспомнить, что в апреле другие монгольские пастухи на конях заняли главную площадь столицы своего государства Улан-Батора с практически такими же требованиями: прекратить разрушение степи и рек горнорудными предприятиями, а уж в Монголии государство монголов определенно любит. Да и государство Китай в монголах души не чает: Внутреннюю Монголию всегда называет «образцовой автономией с гармоничным развитием». Но решить проблему оно не в силах, поскольку раскручен безумный маховик экономического роста, требующий непрерывно наращивать добычу ресурсов и производство энергии. Бездонный китайский рынок потребляет минеральное сырье все в больших объемах.

Обещанная тотальная проверка угольных разрезов вряд ли приведет к должному ограничению разрушения среды — пространство для маневра именно сейчас в КНР минимально. Если на одной чаше весов — среда обитания миллиона монгольских пастухов, то на другой — экономическая и социальная стабильность 25 провинций с миллиардным населением. Из-за спада выработки ГЭС вследствие маловодности Янцзы, а главное — скачка спроса, страна испытывает жестокий дефицит энергии.

Уже ощущается нехватка электричества, дефицитный уголь, обеспечивающий 75% электрогенерации, стремительно дорожает по всему побережью. Китай в I квартале 2011 года по сравнению с IV кварталом 2010-го увеличил добычу угля на 8,3%, а число добывающих уголь предприятий достигло 14,4 тыс. (большинство из них — мелкие аварийные шахты на Востоке, которые правительство планирует закрыть). Государство стимулирует укрупнение предприятий, и по плану развития отрасли, когда в 2015 году добыча каменного угля в КНР составит 3,79 млрд тонн, более 60% мощностей будет сконцентрировано в 20 крупных компаниях. И около 26% общего прироста добычи будет обеспечено крупнейшим угледобывающим регионом КНР — Автономным районом Внутренняя Монголия. То есть у пастухов надежды нет? Есть, но — маленькая. На иностранцев. Например, на нас.

Даешь стране угля?

Китай обладает богатейшими в мире запасами угля, но в силу чрезмерной скорости экономического роста и запредельного увеличения социальных и экологических издержек, все больше энергии будет импортироваться из-за рубежа как в виде дешевого угля, так и в виде полученной из него дешевой электроэнергии. Объем поставок угля из России в Китай в 2008 году составлял только 760 тыс. тонн, а в 2009 году уже 12,09 млн. В 2010 году Китай и Россия заключили соглашение на сумму $6 млрд, гарантирующее ежегодную поставку в КНР 15, а через пять лет и 20 млн тонн угля.

А ведь еще есть Индонезия, Австралия, Вьетнам, Монголия…

Что касается России, то на фоне неуклонного вытеснения угля газом в отечественной энергетике экспорт в Азию — последняя надежда российских угольщиков. Уже дано поручение премьера Путина: создать дополнительные мощности по экспорту угля на Азиатско-Тихоокеанском направлении.

B Забайкальcком крае три разреза, принадлежащих ОАО «Сибирская угольная энергетическая компания» — Харанорский, Восточный и Тугнуйский, — поставляют часть своей растущей выработки на экспорт. СУЭК также начнет в 2011 году разработку Никольского угольного месторождения, на границе Бурятии и Забайкальского края. Российско-китайским СП в 2009 году начато освоение Урейского разреза. Крупное Апсатское месторождение в 2011 году куплено компанией «Винсвей» — крупнейшим импортером угля из Монголии в КНР. В Якутии ОАО «Мечел» создает Эльгинский угольный комплекс для экспорта в страны АТР, уже официального зарегистрировано представительство этой компании в КНР. В Амурской области крупнейшая китайская компания «Шэньхуа» вместе с ОАО «Ростоппром» создают СП по освоению Огоджинского месторождения. «Шэньхуа» также изучает возможности разработки крупнейшего на Чукотке Беринговского каменноугольного бассейна.

В Программе сотрудничества пограничных регионов РФ — КНР на 2009-2018 годы также записаны промышленное освоение Крутогоровского месторождения на Камчатке, Мгачинского — на Сахалине, комплексная переработка бурых углей Примагаданских месторождений. Да и Евросибэнерго, владеющее иркутской компанией «Востоксибуголь», также хочет экспортировать уголь в КНР.

Так что проблемы монгольских пастухов очень скоро станут нам близки и понятны. Как сообщает портал www.eprussia.ru, зав. лабораторией Института энергетических исследований РАН Людмила Плакиткина считает, что очень серьезными рисками чревата «Концепция развития угольной промышленности РФ до 2030 года», ориентированная на удвоение экспорта. Малейшее колебание на рынке легко приведет к тому, что Китай может предпочесть, например, монгольский уголь российскому. А так как интересная для китайцев цена на уголь будет во многом определяться стоимостью добычи во Внутренней Монголии, то российским экспортерам придется из кожи вон лезть, чтобы снижать издержки, например, наплевав на экологические нормы и социальные последствия.

Еще большие опасения вызывают планы угольной электрогенерации, поскольку ценовые риски удваиваются, а электричество, в отличие от угля, проблематично складировать до наступления лучшей конъюнктуры. И тем не менее в качестве экспортных фигурируют проекты Ургальской ГРЭС на 3600 МВт в Хабаровском крае, Ерковецкой ТЭС на 2400 МВт в Амурской области, Уссурийской ТЭЦ мощностью до 600 МВт, новых блоков Харанорской ГРЭС в Забайкалье и т.д. Каждый из проектов сопряжен с существенными социально-экологическими проблемами. Например, Ерковецкий угольный разрез расширяется посреди пашен Зейско-Бурейской равнины — главной житницы Дальнего Востока.

Горно-таежный happy end

Попытка же разведки Глуховского месторождения бурых углей для снабжения будущей Уссурийской ТЭЦ в Приморье породила конфликт, напоминающий в миниатюре баталии во Внутренней Монголии.

В мае прошлого года сотрудники Горно-таежной станции (ГТС) Дальневосточного отделения РАН обнаружили на своей территории смешанные китайско-русско-таджикские лесорубные и геологоразведочные отряды, посланные российско-китайским СП «Дальневосточная международная компания» (ДМК). Будущий разрез расположен в зеленой зоне Уссурийска, недалеко от Раковского и Глуховского водохранилищ, обеспечивающих водой весь Уссурийск. Кроме того, уголь залегает под Уссурийским заповедником и Уссурийской астрофизической обсерваторией. Разрешительных документов у разведчиков не было, но были буровые установки и благословение администрации края. Предполагаемый баланс выгод и издержек примерно таков: ученые и местные жители получают пылящий карьер и порушенную природу, город — котельную и грязные выбросы, богатые бериллием и иными ядами, а в КНР экспортируется электроэнергия.

Но ученые-ботаники из Академии наук подключили к обороне кого только можно: от милиции и прокуратуры до СМИ. В результате разведчики убрались восвояси, а под уголовное преследование попали только лишь бедные таджики, которые вели незаконную рубку леса. И этой весной со ссылкой на полпреда в Дальневосточном федеральном округе Ишаева СМИ объявили, что Уссурийская ТЭЦ будет ежегодно потреблять 2 млн тонн углей с существующего Павловского разреза, спасая его от закрытия. То есть в случае с Глуховской залежью пока возобладал здравый смысл. Как долго продлится это «пока», сказать трудно.

В целом же на Дальнем Востоке с его уникальной природой — колоссальные прогнозные ресурсы бурых и каменных углей: от 1,2 до1,8 трлн тонн — здесь уже известно более 1100 угольных месторождений и проявлений. И рядом далеко не с каждым из них работает дюжина кандидатов наук с активной жизненной позицией. Так что критическая ситуация в очень далекой и очень Внутренней Монголии имеет прямое отношение к России. Мы с энтузиазмом включаемся в ту же самую гонку, которая привела к катастрофе в степях КНР.