Туофикеа — общественные новости

Известный советский историк академик Е.В.Тарле с сарказмом поведал как-то о том, как менялась тональность парижской прессы, комментировавшей бегство Наполеона с Эльбы. Первая реакция: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан». Вторая: «Наполеон вошел в Гренобль». И, наконец, третья: «Его Императорское Величество ожидается в своем верном Париже». Нечто подобное произошло и с нашей либердемовской «элитой» — интеллектуальной и политической. За сравнительно короткий срок она эволюционировала от воинствующей русофобии до русского национализма.

Будьте, однако, бдительны: при всех метаморфозах ее «категорический императив» остается неизменным: арбатский байстрюк есть мера всех вещей. Этому императиву подчинены и их вера, и их право, и их мораль. Ему они следовали всегда: и при Сталине Кровавом, и при Хрущеве Освободителе, и при Брежневе Тишайшем, и при Горбачеве Меченом, и при Ельцине Потрошителе. Тут они никогда не изменяли себе — ни тогда, когда ходили в «твердокаменных большевиках», воспевая пыль на комиссарских шлемах; ни тогда, когда, совершив неимоверное сальто-мортале, вдруг заделались «социалистами с человеческим лицом», дружно скандируя «Больше социализма»; ни тогда, когда, мутировав в либералов и демократов (либердемов), истошно вопили, взывая к Ельцину: «Раздави гадину!» И я не уверен, что тот же Марк Захаров, публично рвал свой настоящий билет члена КПСС, а не снятую с него копию.

Стабильности их жизненного кредо удивляться нечего: она покоится не на разуме, а на инстинкте, не на зове сердца, а на урчании желудка. А инстинкт — это такой гранит, который способен противостоять любым социальным потрясениям и духовным ветрам. Человек, живущий головой и сердцем, может сменить убеждения, может пойти на компромисс с совестью, ибо разум способен ошибаться, а сердце — податься минутной слабости. Человек, живущий чревом, всегда остается верным себе, ибо инстинкт не подвержен ни ошибкам, ни слабостям. Вот почему нет и быть не может более постоянного в своем жизненном кредо человека, чем либерал (он же демократ, коммунист, монархист, анархист, патриот, космополит, националист et cetera), вскормленный и взлелеянный в том уголке Москвы, который с таким утробным лиризмом воспел некогда Булат Окуджава. С помощью каких методов селекционирован сей homo arbutus — мичуринской ли биологии, генетики или каким-то иным способом — сие великая тайна есть. Но то, что такая популяция выведена — факт. И принимать это тоже нужно как факт. Не ставить себя в смешное положение, уличая эту арбатскую популяцию в конъюнктуре, беспринципности и прочих грехах. Нужно, наконец, понять: она живет в ином, чем прочие смертные, интеллектуальном и моральном измерении

Отсюда, однако, вовсе не следует, что можно позволять ей и дальше паразитировать, внедрившись, подобно солитеру, в общественный организм. Совершенно напротив, необходимо самым наглядным образом показывать обществу особенности ее «социальной физиологии», которая позволяет ей не только выживать, но и благоденствовать в любых условиях — и при «тоталитаризме» Сталина, и при «развитом социализме» Брежнева, и при «суверенной демократии» нынешнего властного дуумвирата.

Обратимся, однако, к существу дела. Именно к существу, а не к тому, что лежит на поверхности и что хотели бы нам внушить. Вскроем внутреннюю логику тех метаморфоз и кульбитов, которые проделала арбатская интеллектуальная и политическая «элита» за последние 20 лет, и попытаемся выявить их идеологический эквивалент. Последнее чрезвычайно важно, ибо светят эти «звезды» не собственным, а отраженным светом.

В чем был смысл горбачевской «перестройки», в которой она, эта «элита», сыграла одну из решающих ролей? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, с чего она началась. А началась она с борьбы против «тоталитаризма». Что же скрывалось под этим новомодным эвфемизмом? Ответ прост: борьба против государства. Не против социализма и социалистического государства, а против государства как такового. То есть решалась задача дискредитации самой идеи государственности. Смысл горбачевской «перестройки» был не в демонтаже социализма и СССР — это были цели всего лишь ближайшие и преходящие. Истинный, глубинный смысл заключался в другом: демонтаж СССР (России) открывал дорогу для реализации политики глобализации, конечной целью которой является полная ликвидация наций и национальных государств, превращение политического ландшафта в «единое экономическое пространство», а человечества — в роботизированную биомассу. В условиях существования СССР глобализация оставалась всего лишь «американской мечтой» и не более того. С его развалом она стала реальностью.

Осознавал ли это Горбачев? Убежден — нет, сей болтливый павлин играл роль Петрушки. Не осознавала и либердемовская «интеллектуальная элита» — она просто добросовестно отрабатывала свои гранты, загранкомандировки, спонсорские вспомоществования и т. д. и т.п. Но российскому обществу пора, наконец, понять: «пятая колонна», свившая свое гнездо в Кремле, речь ведет (разумеется, как всегда, с чужого голоса) вовсе не о десталинизации России — она ее уже десталинизировала, уничтожив индустриально-промышленный потенциал, созданный народом под руководством Сталина ценой неимоверных жертв. Речь идет о ликвидации России, а сама Россия — всего лишь первая в ряду на заклание. Но, увы, какой-то злой рок тяготеет в последнее время над Русью — во власти одни сплошные юристы: Керенский, Ленин, Горбачев, Путин, Медведев.
Свою практическую реализацию указанная геополитическая стратегия нашла в тотальном «разгосударствлении» всего и вся: собственности, идеологии, личности. Разгосударствление экономики СССР вылилось в формирование узкого круга «эффективных собственников», которым и была передана либо вообще на дурницу, либо за чисто символическую цену (на деньги, взятые, кстати, «в кредит» у того же государства) общенародная собственность, а государственная власть превращена в «ночного сторожа» при капитале этих «эффективных собственников». Сам же «эффективный собственник» был наделен полной свободой хозяйственной деятельности, единственным мерилом эффективности которой становилась прибыль. «Разрешено все, что не запрещено законом», — провозгласил ставропольский Солон. По сути это означало выведение «бизнеса» не только из под юрисдикции морали, но и из под какого бы то ни было общественного контроля. В итоге: был подорван экономический фундамент, отсутствие которого делает невозможным существование любого государства как формы политической самоорганизации общества. Экономическая, социальная, военная, духовная деградация России — наглядная иллюстрация к сказанному.

Ту же антигосударственную задачу решало и «разгосударствление» идеологии. Ибо что такое государственная идеология? Это — система идей, ценностей и ценностных ориентаций, аккумулирующая в себе фундаментальные, стратегические потребности и интересы государства. Государство, не осознающее своих национально-государственных интересов, т. е. не имеющее своей идеологии, фатально обречено на геополитическое небытие. В лучшем случае, становится безгласным объектом мировой политики. Поэтому идеологема деидеологизации, закрепленная в качестве конституционной нормы России, сыграла и продолжает играть роль СПИДа, разрушающего российский государственный организм. А тотальный «плюрализм», пришедший на смену государственной идеологии, в своем объективном содержании есть не что иное, как легализация любой антигосударственной, подрывной деятельности. Весьма примечательно, что такой «плюрализм», оказывается, совместим с любой идеологией, кроме одной — национальной. Что и демонстрирует — демонстрирует нагло и агрессивно — нынешняя российская власть, вытаптывая в зародыше любые ростки национального самосознания русского народа, запрещая его национальные организации — политические и неполитические.

Что стояло и стоит за идеей «разгосударствления личности», ее «суверенизацией», нашедшей свое конкретное выражение в доктрине «прав человека»? По своему существу это означает превращение общества в арифметическую сумму социальных атомов или лейбницовских монад, а гражданина — в обывателя, живущего каждый своей замкнутой, автономной жизнью. То есть это все тот же путь разрушения государства как целостного социального организма, превращение общества в человеческое стадо? Этот грязный антигосударственный селевой поток и был аккумулирован в либердемовской «национальной идее»: «Патриотизм — последнее убежище негодяев!».Результаты этой стратегии были настолько впечатляющи, что либердемовский кагал встал перед реальной перспективой потерять власть над Россией. Как ни был замордован народ, каким-то звериным чутьем он уловил угрозу самому своему существованию. Ответом было то, что на президентских выборах Ельцин сумел усидеть в своем кресле только путем невиданных в политической практике фальсификаций и шкурной беспринципности Государственной Думы.

Последовавший вскоре уход Ельцина был предрешен не только болезнью. Интересы «мировой закулисы» (Ильин) диктовали острую необходимость корректировки политики. Такая корректировка и была произведена. Стало ли это отказом от прежней антигосударственнической стратегии? Ни коим образом. Стратегия осталась прежней. Изменилась тактика, изменилась политическая риторика. Космополитизм уступил место патриотизму. Все либердемы в одночасье заделались завзятыми патриотами. Если раньше предлагалось откусывать от государственного суверенитета России столько, сколько каждый в состоянии проглотить, то теперь любителей этого явства рекомендовалось «мочить в сортирах». Негодяем отныне предписано было считать не патриота, а того, кто не клялся трубно и прилюдно именем России. Но вот что примечательно: патент на право называться патриотом получал лишь тот, кто числил себя «россиянином». Тот, кто ощущал себя русским, автоматически становился «экстремистом» и «русским фашистом». То есть этот либердемовский патриотизм оказался густо замешанным на русофобии и в этом своем качестве призван был сыграть роль альтернативы русскому национализму.

На первый взгляд, кажется непонятным и алогичным: почему всякий иной национализм — татарский, башкирский, калмыцкий, еврейский — терпим и даже поощряем и один только русский попал в разряд уголовных преступлений? На самом деле ничего удивительном в этом нет. Тут своя логика, логика криминальная, но логика. Логика, органически вписывающаяся в вышеуказанную политическую стратегию. Дело в том, что русский народ был и продолжает оставаться пока еще если не формально, то по существу государствообразующим народом России, становым ее хребтом. Поэтому борьба против русского национадьного самосознания («русского фашизма» — в терминологии либердемлов) по сути своей есть борьба против русской государственности. А поскольку государства могут существовать только как национальные государства («многонациональное государство» — нонсенс, абракадабра, сапоги всмятку), то борьба против русской государственности есть борьба против государства как такового. Российское государство без его русского стержня и русской сути — фантом. Это идеологи глобализма, в отличие от наших местечковых бисмарков, прекрасно понимали и понимают. Таким образом, сквозь миловидную маску «россиянского патриотизма» мы вновь зрим все ту же отвратную рожу глобализма.

Хитроумная комбинация с противопоставлением национализма патриотизму, подменой первого вторым также не увенчалась успехом. Протестное движение русского народа против национального унижения, циничного попрания властью его законных прав, несмотря на информационную и политическую травлю, репрессии и уголовные преследования, не только не пошло на убыль, но, напротив, лишь крепло и ширилось. И, что для власти стало симптомом не просто тревожным, но прямо-таки убийственным, в авангард этого движения встала молодежь. Не удалось власти сформировать из нее «поколение пепси», вытравить из русской молодежи их унаследованную от предков русскую душу, заменив ее сработанным по дьявольским технологиям суррогатом. А ведь какие радушные перспективы, какие манящие дали открывались: «совки» отомрут — этот вожделенный для нее день власть «приближала, как могла», явится новое поколение, вскормленное кока-колой, воспитанное на идеях «толерантности», «политкорректности» и прочих «общечеловеческих ценностях». Увы, вся многотрудная «идеологическая работа» пошла насмарку.

И тогда родился новый «проект»: всех сделать русскими. То, что не удалось отцам-основателям США; то, что оказалось не под силу большевикам, перед которыми, если верить Сталину, никакие крепости не могли устоять, то должно свершиться в «суверенно-демократической» России. Россия должна стать тем «плавильным тиглем», в котором будет изготовлена новая русская нация. Нырнут в этот «плавильный котел» «и финн, и ныне дикий тунгус, и друг степей калмык» и вынырнут, подобно ершовскому Иванушке, «новыми русскими». И не будет больше на Руси ни эллина Гавриила Попова, ни иудея Романа Абрамовича. Даже Валерия Новодворская, обернувшись Татьяной Лариной, перестанет заходится в русофобской истерике, читать западные инструкции, заменив их романами мадам Жанлис.

Чтобы решить эту задачу, был изобретен метод поистине уникальный в своей глупости и подлости: убедить всех, и прежде всего самих русских, что никакой русской нации отродясь не бывало, как не существует и поныне. Она еще просто не сложилась, а потому ее необходимо сформировать. Основные тяготы по решению этой титанической задачи возложили на Институт этнологии и антропологии РАН, директор которого г-н Тишков при сей счастливой для него оказии был увенчан званием академика. В помощь ему мобилизовали ораву «политологов», «социологов», «аналитиков», «экспертов», «футурологов», которая тут же была пожалована званием «национально-патриотической элиты России». Она-то и должна была подвести под эту политическую задачу теоретический фундамент.

Основная трудность состояла в том, чтобы связать как-то концы с концами. Ибо любой человек с нормально организованной психикой, не отягощенный учеными степенями и званиями и не зачисленный Синедрионом в элитные святцы, тут же спросил бы: как же так, Государство Российское насчитывает несколько столетий (если счет вести только от Иоанна Грозного), а русской нации как не было, так и нет? Уж не работаете ли вы, многомудрые вы наши эксперты и чревовещатели, как ваш крестный отец Борис Ельцин, «с документами»?

Выход был найден — столь же простой, сколь и эффективный: Россия, была объявлена империей. Империя же, по их просвещенному мнению, антипод национального государства. Потому-то и стало возможным существование русской империи при отсутствии русской нации. Прекрасный русский писатель и блестящий стилист, но совершенно беспомощный политик Александр Проханов насчитал ажно четыре российских империи разных цветов и ныне одержим idee fixe создать пятую. Надо полагать, голубую, так как и «Белая», и «Красная», если верить Проханову, уже были.

Исторический опыт свидетельствует: любое государство формируется как национальное государство. Нация — это и есть самоорганизовавшийся в государство этнос. В этом сущность и нации, и государства. И лишь затем, по мере территориального расширения и включения в свой состав иных этнических групп, некоторые из этих национальных государств перерастают в империи. Именно некоторые — не всякое полиэтническое государство является империей. Империей является лишь такое государство, в котором отношения между государствообразующей нацией и иными населяющими ее народами строятся по принципу господства-подчинения: есть метрополия и есть колонии, есть имперская (властвующая) нация и есть подвластные ей колониальные народы. Таковыми были все классические империи — Римская, Испанская, Британская, Французская, Германская. Так обстоит дело с империей, если вкладывать в это понятие научное содержание, определяемое этимологией и реальной историей, а не играть бездумно и безответственно словами. Поэтому, строя проекты будущей русской государственности, нужно дать себе ясный ответ на один принципиальный вопрос: хотим ли мы строить Россию по имперскому принципу? Наконец, возможно ли это в нынешних условиях, на третьем тысячелетии от Рождества Христова?

Россия никогда не строилась по имперскому принципу господства-подчинения, а потому никогда империей не была. Русский народ никакими преимуществами в России по сравнению с другими населявшими ее народами не пользовался — ни экономическими, ни политическими. Включая в себя двунадесять языков, Россия на протяжении всей своей истории, в том числе и советской, оставалась национальным русским государством. Иностранцы, как это ни удивительно, понимают это лучше, чем наши политологи и яловые академики-этнологи. Они всегда называли граждан СССР русскими. Даже сегодня, после развала СССР, все граждане СНГ продолжают оставаться для них русскими. Или вы не слышали о «русской мафии», в составе которой нет зачастую ни одного этнически русского?
Империей Россия стала именоваться по милости «великого Петра», страдавшего не только уникальной безграмотностью, но и патологической страстью крушить все русское, переделывая на аглицкий и голландский манер. Идея Российской Империей, осознают это или нет, носит сегодня деструктивный, разрушительный характер и по своему объективному содержанию направлена на дерусификацию России, лишение русского народа его государствообразующего статуса и, в конечном счете, на ликвидацию России как геополитической реальности. Именно с этой целью г-н Тишков и его контора, именуемая по какому-то странному недоразумению академическим институтом, дробят русскую нацию на «сибиряков», «казаков», «поморов» и прочие «племена» Перемешав эти «племена» с иными, которые именуются ныне диаспорами, наши мичуринцы от этнологии намерены сформировать, наконец, русскую нацию. Гражданам этой новой Российской империи, потерявшим свое национальное обличье, станет уже совершенно безразличным, оставаться ли гражданами Российской Империи или стать гражданами новой Мировой Империи, сработанной по лекалам финансово-ростовщического кагала. Вот только не «симулякр» ли этао — новая русская, «политическая нация»? Последние события во Франции, Германии, Англии, Италии, Венгрии должны же чему-то научить. Даже докторов наук и академиков перестроечной и постперестроечной генерации.

От комментариев норвежской трагедии я воздержусь. Скажу лишь, что внимательный анализ известных на сегодняшний день обстоятельств этого дела наводит на мысль, что это тщательно продуманная кровавая провокация, направленная на дискредитацию ширящегося в Европе национально-освободительного движения. И не только. Другая цель — подбросить горючий материал в костер и без того уже пылающей вражды между христианским миром и мусульманством. Несовместимость этих двух целей лишь кажущаяся. Не знаю, роет ли «крот истории», о котором писал Гегель. Но кроты из Бильдербергского, Римского и прочих «клубов» — этих мондиалистских гадюшников — роют. Роют неустанно и небезуспешно…

Противники махрового либерализма, переживающего с приходом Дмитрия Медведева свой ренессанс, исходят в восторге от идеи Путина создать на базе «Единой России» патриотический общероссийский избирательный блок, способный якобы нейтрализовать непомерные политические амбиции распоясавшихся либердемов. Понять их можно: унизительно смотреть, как судьба великой пока еще державы зависит от прихоти человека несамостоятельного, с опытом и психологией мальчика из дискотеки, советы которому дают такие одиозные безликости, как Ю.Юргенс и Е.Гонтмахер. Его программа «модернизации», озвученная в Санкт-Петербурге, — это программа распродажи России. Распродажи «распивочно и на вынос». Назвать ее как-то иначе — и совесть не позволяет, и язык не поворачивается. Но почему не задаются вопросом: а какова политическая мудрость того, кто создал в России эту ситуацию? И в самом ли деле речь идет о коренной переориентации российской политики — внутренней и внешней?

Полно, инициатива Путина — из разряда тех же либердемовских маневров. «Единая Россия» за недолгую свою жизнь настолько себя дискредитировала в глазах народа, настолько уже обрыдла всем, вызывает такую лютую ненависть у подавляющего большинства избирателей, что, даже фальсифицируя итоги выборов (а власть не может не учитывать последних событий в арабском мире — не до такой же степени она тупа), ее возможности сохранить нынешнее лидирующее свое положение равны нулю. Путин прекрасно понимает, что, не получив донорской крови, его детище просто протянет ноги. В лучшем случае — загремит, «смердя впустую», на периферию политики. Этой донорской кровью сегодня могут быть для нее лишь организации, так или иначе ориентированные на национально-государственные интересы России. И это Путин тоже прекрасно понимает.

Анализ программных документов этого чада политического мезальянса лишь убеждает: сохранение монопольного положения «Единой России» и возвращениеПутину переданного Медведеву во временное пользование президентского кресла — вот «сверхзадача» Фронта. Никакой политики, одна сплошная тполитехнология. И набившая оскомину риторика. Никакого сколько-нибудь политически значимого противостояния между Медведевым и Путиным в реальности не существует. Это — ягодки, выращенные в одном и том же палисаднике, заложенном Собчаком. Поэтому людям, действительно озабоченным судьбой России, нужно сказать этим соискателям кремлевского «стола» то, что говорили в подобных случаях наши предки: чума на оба ваших дома. Лучше уж смотреть футбол, нежели состязания нанайских мальчиков.

Ну а что думская оппозиция? А она, свою очередь, собирает «народное ополчение». Как и положено, в Нижнем Новгороде. И все бы ничего. Вот только Зюганов, которого вновь прочат в президенты, совсем не похож ни на Минина, ни на Пожарского. Годы, проведенные в аппарате ЦК КПСС, не прошли даром. А перманентные «хождения во власть» Геннадия Андреевича так ничему и не научили его Parteigenossen.

Тошно жить на этом свете, господа.
Валентин Леонидович Акулов — доктор философских наук, профессор