Туофикеа — общественные новости

Визит премьера Владимира Путина на Селигер в начале недели не обошелся без сенсаций. Глава правительства дал понять, что присоединение Южной Осетии к Северной – вещь вполне возможная. Эксперты «НГ» указывают на вероятные негативные последствия такого решения. Некоторые собеседники «НГ» предположили, что таким образом Россия не только заявляет об имперских амбициях, но и стремится усилить контроль над регионом, требующим значительных бюджетных вливаний. Один из экспертов утверждает: заявления премьера по международной тематике свидетельствуют о превышении им своих полномочий, поскольку внешняя политика в РФ является прерогативой президента.

Владимир Путин ехал не просто на Селигер – эта встреча широко анонсировалась как мероприятие в рамках последнего лагерного потока под названием «Политика». Информагентства намекали на важные заявления, которые могут прозвучать из уст премьера. Ожидания оправдались. Премьер, отвечая юной участнице встречи на вопрос о возможности присоединения Южной Осетии к России, заявил, что будущее республик зависит от самого осетинского народа: «В разные периоды истории по-разному проходила граница между Северной и Южной Осетией. Был период, когда никакой границы не было. Граница появилась в рамках единого государства, в рамках Российской империи. Так было легче управлять просто. Но реалии, которые сложились в последнее время, о которых мы знаем… Вы знаете позицию России, которая в известных событиях, когда сегодняшнее грузинское руководство пошло на известные военные акции (провокационные, преступные), поддержала Южную Осетию. Будущее будет зависеть от самого осетинского народа».

Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты вчера прокомментировал заявление главы российского правительства. Он сообщил, что его «народ, исторически ориентирован на Россию и никогда не забудет исторического решения Москвы о признании независимости Южной Осетии в августе 2008 года». Правда, тут же сделал важную оговорку: «Я считаю, что Южная Осетия может войти в состав Союзного государства России и Белоруссии после признания Белоруссией нашей независимости». Эта же позиция прозвучала в интервью «Эху Москвы» посла Южной Осетии в РФ Дмитрия Медоева, который подчеркнул: «Сегодня речь может идти об интеграционных процессах, о вхождении Южной Осетии в Союзное государство Россия–Беларусь…» Медоев подтвердил, что планов вхождения Южной Осетии в состав России у республиканского руководства нет. Почти все население региона, признает дипломат, имеет российское гражданство. Однако прямое вхождение в состав РФ может сильно осложнить судьбу республики, считает дипломат. Он напоминает о недавнем решении американских конгрессменов, обвинивших Россию в оккупации Грузии: «И сегодня заявление о том, что мы хотим войти в состав Российской Федерации, означало бы подтвердить обвинения, которые сыплются из-за океана. Этого мы не можем допустить. Мы благодарны Российской Федерации за те решения, которые были приняты в августе 2008 года… Но для нас свобода важнее всего».

Еще более решительно высказал вчера сомнения относительно вхождения республики в состав России вице-спикер парламента Южной Осетии Юрий Дзиццойты: «Войдя в состав России, мы многое теряем – армию, парламент, Верховный суд, президента. Все это будет находиться во Владикавказе. Мы превращаемся в район, теряем рабочие места. Ведь все понимают, что в составе одного государства (России) двух осетинских республик быть не может».

Источник в правительстве Грузии сообщил «НГ», что заявление российского премьера изучается – в каком контексте, при каких обстоятельствах оно прозвучало? В зависимости от этого и будет реагировать на происходящее грузинская сторона. «Вообще же слова Путина доказывают правоту Грузии и ее партнеров, считающих, что Россия, оккупировав грузинские территории, попытается их аннексировать», – сказал собеседник «НГ», подчеркнув, что на данный момент это его личная точка зрения.

Рамаз Сакварелидзе, политолог и бывший советник президентов Грузии Эдуарда Шеварднадзе и Михаила Саакашвили, в беседе с «НГ» указал на внутриполитический характер премьерского высказывания: «В России начинается избирательная кампания, у самого Путина впереди президентские выборы. В расчете на российский электорат прозвучала заманчивая формула о присоединении территории.

Причем отторгнутой от Грузии, которая усилиями российских пропагандистов стала считаться едва ли не главным врагом РФ. Думается, заявление Путина является элементом предвыборной кампании, а не средством дополнительного уязвления Грузии».

До реальных действий по вхождению или включению Южной Осетии в состав России, считает Рамаз Сакварелидзе, дело не дойдет: «Путин и без того получил от ведущих держав много упреков после признания суверенитетов бывших грузинских автономий и с учетом такого негативного фона вряд ли реально заинтересован в расширении территории России за счет Южной Осетии».

Насколько серьезны намерения российской стороны? По информации «НГ», еще в конце 80-х грузинские геодезисты получили последний заказ из Москвы – составить подробнейшую карту Южной Осетии – с указанием всех объектов, вплоть до деревенских туалетов. Что и было осуществлено в указанные сроки. Возможно, уже тогда вызревали планы по присоединению этого региона к РФ, заметил источник «НГ» в Грузии, принимавший участие в геодезическом проекте.

Выступление Путина рождает еще один вопрос: почему Владимир Путин, интересуясь мнением осетинского народа, не проявил интереса к точке зрения собственного? Глава 1 ст. 3 п. 3 Конституции РФ гласит: «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы».

Очевидно, что изменение границ государства как раз относится к таким вопросам, которые требуют «непосредственного выражения власти» граждан. «О том, следует ли объединяться, – уверен глава Института проблем глобализации Михаил Делягин, – будут спрашивать 20 или 30 тысяч россиян, проживающих на территории республики. Мнением 140 миллионов россиян, которые будут за это платить, интересоваться никто не будет». Напомним: весной этого года только проверка использования республиканским руководством средств российского бюджета на восстановление Южной Осетии потребовала 41 млн. руб. А еще в декабре 2008 года Счетная палата России установила: из 550 млн. руб. на восстановление республики было потрачено всего 50 млн. По мнению члена научного совета Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, усиление контроля за денежными потоками в республику могло стать одной из причин стремления наших властей включить регион в состав России: «Мы содержим этот регион. Расходы даже могут снизиться, потому что если мы сделаем Южную Осетию субъектом Федерации, то можно будет более жестко ее контролировать».

Эксперты скептически оценивают заявление Путина по Южной Осетии. К примеру, председатель правления Института современного развития Игорь Юргенс уверен: «Вопросы внешней политики страны относятся к компетенции президента Российской Федерации. И поэтому премьер-министру, который занимается экономикой, хорошо бы ею и заниматься». Юргенсу нынешняя коллизия напомнила случай с Ливией, «когда компетенция премьера была превышена». А Малашенко указывает: «Объединение – слишком щекотливое дело. Когда мы просто признаем их независимость – это одно. Если Запад этим недоволен, мы можем указать на Косово. Потому что, строго говоря, юридической разницы между Косово, Абхазией и Южной Осетией нет. Но если мы присоединяем Южную Осетию к себе, то это действительно можно квалифицировать как оккупацию. Это гораздо более тяжелый случай, потому что означает открытую конфронтацию с Западом». Учитывает ли это обстоятельство Владимир Путин? «А чего ему бояться Запада? – риторически спрашивает Малашенко. – Запад с Каддафи не может справиться. Что он может сделать с ВВП?»

«Очередная попытка показать Западу, что мы сами с усами, выглядит несколько странно, – считает заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин. – Это очень опасный прецедент. У всех будет полное право говорить: ребята, нам нужны американские танки, чтобы не было как с Осетией… С точки зрения «перезагрузки» и вообще российской позиции на Западе это очень сильный перебор и не понравится никому»

Собеседник «НГ» напоминает: «За отделение Кавказа выступает больше половины населения, а тут надо еще кого-то присоединять, да еще платить за это. Решение окажется крайне непопулярным. К тому же на Северном Кавказе тоже живо сообразят, что «лишние» деньги пойдут мимо них…»