Туофикеа — общественные новости

Относительно крупных и гордых финских племен: мокши, мери, муромы, веси, печоры, мещеры, перми, мари — великороссы совершили страшное преступление, навязавши им абсолютно чуждое имя — Русь, вместо их же изначального — Моксель ! Ложь с размахом …

По случаю присуждения Владимиру Билинскому правительственной премии имени Ивана Франко за книгу «Страна Моксель» предлагаем читателям один из разделов «лучшей научной работы в информационной сфере»:

… Вопрос, как появилась Ростово-Суздальская земля или, как ее в старину называли, «Залешанская», — всегда было в тумане, покрытое вечным мраком имперской лжи. И, как мы убедимся, в этих деяниях империи крылся весьма прагматичный резон.

Великороссам всегда хотелось начинать свою историю не из каких-то «сомнительных» княжений, а с появления Москвы и великих московских князей. Мол, посмотрите, как все у нас сходится: Киев начал терять свое величие и влияние, а Москва, как и подобает наследнице, перебрала в свои руки славянское наследие и славянское величие.

Этим пытались внушить себе и «инородцам» закономерность права Московии, а впоследствии великороссов, на наследство Великого Киевского княжества и права «собирания земли русской». Но сама Москва и Московия как княжество возникли во времена татаро-монгольского владычества над Суздальской земли, по повелению хана Менгу-Тимура. Ибо только хан имел право подарить землю и позволял создать поселение.

Вот о чем свидетельствует история:

«5 марта 1303 умер князь Даниил (Московский. — В.Б.) … Московское княжество было столь маленьким, что Даниил, судя по всему, не стал делить его уделы между своими пятью сыновьями» [2, № 10 , с. 7].

А мы знаем, что он такого права не имел. Князь во всем был зависим от Хана.

Князь Даниил, родившийся 1261 года, стал первым удельным Московским князем ориентировочно в 1277 году. Точная дата неизвестна до сих пор. В 1319 году Иван, четвертый сын Даниила, прозванный впоследствии Калитой, стал новым Московским князем. С тех пор начала «расти вширь» Московия, с тех пор она становится известной. Так появилась Москва и московское княжество.

«Нас, русских, вывихнула татарщина»

Мы исследуем этот вопрос подробнее и убедимся, что именно сыновья Александра Невского в честь великих заслуг отца получили право и возможность создать новый княжеский стол во владениях Золотой Орды. Александр был предан Орде и служил ей ревностно.

Однако вернемся к Суздальской земли.

Исследуем некоторые несомненные факты из жизни той земли с 1120 до 1237 года. Итак, обратимся к фактам истории. А позаимствуем их таки из великорусских источников, чтобы нас не обвиняли в их сомнительности. Хотя мировые и украинские источники не содержат «изначально заданной» великорусской мифологии.

Что нам неоспоримо донесла история с тех далеких времен? К началу XII века Великое Киевское княжество на востоке и северо-востоке славянской земли заканчивалось Черниговской землей.

К тому времени род киевских князей Рюриковичей невероятно разросся, потому что только Владимир Мономах после своей смерти в 1125 году оставил восьмерых сыновей, не считая дядей, братьев, внуков. Но были еще Ярославичи, Изяславичи, Всеволодович, Святославичи, Мстиславича и др..

Разумеется, всей этой княжеской братии Рюриковичей не хватало «престолов». Кому повезло, тот сев в своем княжестве, которое иногда было маленьким поселением с клочком земли, старался, во-первых, ладить с населением «города», чтобы сохранить за собой и своими наследниками «престол», а во-вторых, поглядывал на соседей, Рюриковичей, как бы прихватить чужие «престолы» для обогащения.

Этот период стал определяющим для будущего славянских и финских племен.

Юрий Долгорукий — один из младших сыновей Мономаха — остался, по воле судьбы, без княжеского престола и, согласно тогдашним законам, вынужден был идти в услужение к старшим братьям и дядям или, собрав дружину на средства, доставшиеся в наследство, отправиться на поиски и завоевание собственного «престола».

А поскольку Рюриковичи на юг ходили довольно значительными силами, зная удаль южных соседей, пришлось Юрию Долгорукому направиться в безопасную по тем временам, «Залешанскую землю».

В ту пору эти земли не входили в состав ни Черниговского, ни Переяславского княжеств. Земли финнов были обособлены. Иначе, как и все остальные, были бы поделены между наследниками Мономаха. А чтобы читатели не думали, будто автор говорит что-нибудь «от себя», вот слова профессора В.А. Ключевского:

«Юрий Долгорукий, один из младших сыновей Мономаха, был первым среди целого ряда князей Ростовской области, которая при нем отделилась в отдельное княжество: до того времени эта Чудская глушь служила придатком южного княжества Переяславского» [6, с. 107-108].

Отыскав на карте Переяслав, расположенный южнее Киева, поймем, что изречение: «служила придатком южного княжества Переяславского» — является грубой натяжкой или, проще говоря, выдумкой, ибо «придаток» лежал за тысячу километров в непроходимых топях и дебрях, а до того еще и за черниговскими владениями. Так хитро писалась великорусская история.

Мы знаем — отдельные киевские князья изредка ходили в северо-восточные завоевательные походы. Некоторые из них, как Святослав, даже Волжскую Булгарию воевали. Но это не дает права утверждать, что Ростово-Суздальская земля являлась собственностью, то ли Рюриковичей, то ли Великого Киевского княжества.

Эта «своеобразная мысль» высказана вскользь. Для великоросса такие деяния естественны, они не требуют доказательств. Ведь могут они сейчас безапелляционно утверждать: «Чеченская земля — ​​это Россия». И ни один здравомыслящий россиянин не возмущается по откровенной лжи.

Срабатывает логика великоросса, напоминающая рассуждения известного Попандопуло: «Мое, мое, мое … и это мое».

Придя в «Залешанскую землю» и найдя «престол», то есть пристанище, Юрий на время осел в тех землях, нашел жену среди местного племени, имел детей.

Надо быть изрядным фантазером, чтобы предположить, что в ту глушь, кроме князя-неудачника и его дружины, «поток» славянский народ. Даже дружина князя была совсем малочисленной.

В глухих заболоченных таежных по тем временам землях финских племен мокша, меря, весь, мурома, мещера было весьма непросто прокормить толпу бездельников.

Даже само прошлое княжеского рода Рюриковичей отрицает факты «переточного» хода событий. Вспомним: ни при Олеге, ни при Игоре, ни при Ярославе или Мономаха, приходя в Киев, Чернигов, Переяслав, Вышгород или уходя из них, когда народ прогонял князя, крестьяне не «перетекали» с места на место вместе с князем.

Князей лишь приглашали славянские общины править и защищать их, потому что сами общины жили на своей исторической родине.

Князья были пришлыми, часто отражали интересы племен и городов, но сам народ никогда за ними не бегал. Имеем еще один лживый постулат российской истории. Нельзя подменять историю развития славянских племен Руси историей размножения и «перетекания» династии Рюриковичей.

Здесь, на севере, родился у Юрия Долгорукого сын Андрей, которого великороссы прозвали «Боголюбским».

«Это был настоящий северный князь, истинный Суздалец-залешанин по своим привычкам и уму, по своему … воспитанию. На севере прожил он большую часть своей жизни, совершенно не видя юга (Руси. — В.Б.). Отец дал ему в управление Владимир на Клязьме, маленький суздальский пригород, недавно возникший, и там Андрей княжил тридцати лет, не побывав в Киеве «[6, с. 108].

Профессору очень хочется возвеличить начало правления как князя Юрия, так и Андрея. Однако для величия не было оснований, ибо княжеские хоромы — деревянные срубы, что отапливались «по-черному», и «величие» северного князя заключалось только в возможности безнаказанно грабить местные финские племена.

Рожденный и воспитанный в лесной глуши, среди финского племени, князь Андрей закономерно порвал со старыми киевскими обычаями, со старой дружиной отца, то есть со сторонней знатью.

Иного не могло быть. Среда сказывалась.

Он нашел опору в «младшей дружине», набранной из финских племен, в молодых местных «отроках», родных ему по материнской крови.

Послушаем профессора:

«Точно так же не любил Андрей и старшей отцовой дружины. Он даже не делил с боярами (дружиною. — В.Б.) своих развлечений, не брал их с собой на охоту, велел им, по выражению летописца, » особняком удовольствие творить, где им угодно «, а сам ездил на охоту лишь с несколькими отроками, людьми младшей дружины.

Наконец, желая господствовать нераздельно, Андрей прогнал из Ростовской земли вслед за своими братьями и племянниками и «передних мужей» отца своего, т.е. больших отцовских бояр. Так поступал Андрей, как замечал летописец, желая быть «самовладцем» всей Суздальской земли «[6, с. 112].

В этих словах, как и везде в своей истории, великороссы «немножко» врут. Вопрос не в желании быть «самовладцем» — на самодержавии московиты свихнулись. Вопрос в другом.

Бояре — дружинники, пришедшие с отцом Андрея и покорившие племена мокшу, Мурому, мещера, весь, мерю, а точнее — страну Моксель, имели другую психологию. Это были образованные, как на то время, люди, коллективистских действий и образа мышления, воспитанные демократией Киевской земли. Они и там, в Суздале и Ростове, пытались насаждать свои взгляды и методы действий.

Но князь Андрей Боголюбский был рожден и воспитан в финском среде. Он с детства впитал обычаи финно-мордовских племен. Недаром же древний летописец утверждал, что это был настоящий «князь-залешанин», то есть князь-варвар или, иначе, князь-дикарь.

Именно те времена положили начало великороссов, появилась так называемая «Суздальская земля». Позже от нее отпочковались Владимирская, тверская, московская, рязанская и другие.

Князья размножались быстро и за очень короткое время (50-80 лет) на каждое финское селение, на каждый обжитый финский угол был посажен князя Рюриковича, родившегося от матери мерянки, весянки, муромчанки, татарки или мещерки. Иначе не могло быть. В завоевательные походы Киевские князья никогда не брали с собой женщин. Вспомните слова С. М. Соловьева.

Именно так появилась финская Суздальская земля, а впоследствии — финская Московия. Вспомним — в свое время подобные процессы происходили и в киевских славянских землях. Но если великороссы полностью согласны с таким развитием событий на землях вековечного славянского Киева, то относительно Суздаля и Московии они прибегли к различного рода измышлений о «перетекании» славянских племен.

Ложь видно невооруженным глазом. Она нужна для объяснения родства финской Московии со славянским Киевом. Впоследствии это родство должно было подтвердить право Москвы на «собирание земли русской».

Вот еще пример, который опровергает вымыслы.

В 1169 году князь Андрей Боголюбский после жестокого боя захватил Киев. Мы знаем — на киевский престол садилось много князей, имевших и не имевших на то права; были случаи военного захвата Киевского престола. Но князья Киевской земли никогда не посягали на славянские святыни — киевские храмы. Андрей же, захватив Киев, разорил и город, и храмы.

«Союзники (Андрей Боголюбский с союзниками. — В.Б.) взяли Киев» копьем «и» на щит «, приступом, и разграбили его (1169 г.). Победители, по рассказам летописца, не щадили ничего в Киеве, ни храмов , ни женщин, ни детей: «были тогда в Киеве все люди в стоны и тоске, в скорби необдуманно и слезах непрестанных» [6, с. 109].

Обратите внимание: сотни лет нам пытались втолковать, что пришел князь-славянин, христианин и разрушил православные святыни. Несусветная ложь! Невооруженным глазом видно: пришел варвар, который не имеет ни малейшего родства с этой землей, с киевскими святынями.

Здесь и возникает закономерный вопрос: имел Андрей Боголюбский славянские корни, был ли он сам христианином? Ответ очевиден: славянские святыни Киева не были святынями для князя-залешанина, выпестованного финским племенем в чужой земле.

И профессор В. О. Ключевский заявил: «В лице князя Андрея великоросс впервые выступил на историческую сцену» [6, с. 113].

Таков он — первый великоросс!

Такие родственные связи Киева с Суздалем (Московией).

Автор исследования понимает — не все великороссы подобны этому варвару-залешанина. Но появление первого такого великоросса-князя очень симптоматично. Все последующие правители Московии, а затем государства Российского, были заражены презрением к законам и человеческой морали других народов …

В чем разум Андрея — сказать трудно: в бандитизме, или в воровстве. Казалось бы, любого человека оценивают по совокупности деяний. А христианская мораль князя Андрея его деяниями не подтверждена.

Однако здесь мы сталкиваемся с самым парадоксом в мышлении великоросса: все, что делалось для возвеличивания Московии, — любая мерзость, любая подлость относительно славянских соседей и противников — восхваляется. Все, что сделано в ущерб Московии, — предается анафеме.

Киев сожгли — хорошо, ограбили Новгород — прекрасно. Но проигрывать в драке будущему московиту не подходит, это позор на голову Московии. Нет другой логики у великоросса-государственника!

И еще: все авторы-историки Российской империи, а впоследствии — советского, без зазрения совести, как нечто само собой разумеющееся, переносят на Суздальскую, а далее на московскую земли понятие «Русь» и «Русская земля» с первого дня появления Суздаля и Москвы . Но мы убеждаемся, из тех же российских источников, что это далеко не так, если не сказать жестче — абсолютно не так!

В Суздальскую землю сбежал князь-неудачник из рода Рюриковичей, которому не досталось престола на Руси. Русь — это славянские племена. И вдруг, по велению великороссов, так называемая Суздальская земля, населенная финскими племенами во главе с князем Рюриковичем, становится частью русской (славянской) земли, попросту — Русью.

Наибольший парадокс истории! Наибольший обман, созданный великороссами на потребу собственной Империи, ничего общего не имеет с истиной. Ложь с размахом.

Подумаем: ведь не стали с приходом князей-норманнов древние киевляне — поляне, древляне, северяне, уличи, дулебы — норманнами. Нет! Никому даже в страшном сне не привидится, что с приходом в Киев князя Олега и его жены все славянские племена вдруг стали именоваться норманнскими, или норманской землей.

А все индейские племена Центральной и Южной Америки не стали испанцами или испанском землей после захвата их короной Испании. Остались индейцами — даже после того, как на индейский престол взошел вице-король Испании.

Но относительно больших и гордых финских племен: мокши, мери, муромы, веси, печоры, мещера, перми, мари — великороссы совершили страшное преступление, обворовав все: имена, землю, обычаи, навязавши им абсолютно чуждое имя — Русь, вместо их же изначального — Моксель! Еще одна основополагающая ложь российской истории!