Туофикеа — общественные новости

На следующих выборах граждане страны будут голосовать либо за распад России, либо за её восстановление

«Свободная пресса» начинает серию публикаций, посвящённых предстоящим выборам. Какие партии предпочтут те или иные избиратели, какие шансы у партий попасть в Государственную Думу, какие программы и лозунги интересны россиянам — об этом нам расскажут ведущие политологи и социологи страны.

Первым своё видение ситуации в России «Свободной прессе» изложил директор по исследованиям Центра Стратегических Разработок Сергей Белановский.

«СП»: — В связи с приближающимися выборами — можно ли партиям, претендующим на проход в парламент, говорить о «своём» избирателе? Как выглядит типичный избиратель «Единой Росии», КПРФ? Например, Борис Надеждин из «Правого Дела», считает, что за них будет голосовать человек, «которому надоел Путин, но который не хочет потрясений».

— Портрет избирателя составить очень сложно. Есть зависимые переменные, есть независимые. Набор последних очень сильно ограничен: это демография, тип населённого пункта, пол, возраст, образование — вот, пожалуй, и всё, чем могут располагать социологи.

Впрочем, помимо демографии существуют ещё и ценностные показатели. И напрямую, опросами их очень сложно зафиксировать. Возможно, благодаря приверженности определенным ценностям люди из одних и тех же слоёв ведут себя диаметрально противоположно. Дело в том, что в России очень большая межпартийная миграция, по крайней мере была. Некоторую часть избирателей как будто ветром носит.

«СП»: — Нет партийной верности?

— Возможно, для какой-то части она и есть, но для значительной части населения она отсутствует. Людей в массовом порядке не устраивают все эти партийные продукты. Отсюда и возникает этот странный поиск «своей партии».

Наряду с демографией я бы смотрел такие показатели, как коэффициент интеллекта, внушаемость. Скажем, за «Правое дело» могут проголосовать только очень внушаемые люди. Но такие люди есть.

«СП»: — А за коммунистов кто проголосует?

— За коммунистов голосует много молодёжи, электорат среднего возраста, да кто угодно. Хорошо это или плохо, но КПРФ сейчас несомненно набирает позиции. Это видно, и она — главная оппозиционная партия, в которой есть какая-то идеология.

Традиционным конкурентом КПРФ была ЛДПР, которая раскалывала её электорат. Но оба партийных лидера стареют, и неизвестно, как дело дальше пойдёт. В партиях должна пройти какая-то реструктуризация. В ЛДПР, на мой взгляд, кроме Жириновского ничего нет.

А у КПРФ есть идеология, и партия постепенно структурируется вокруг конкретных вещей. Это могут быть совсем невеликие вопросы, вроде «не закрывайте больницу», или фельдшерский пункт. Но это — хоть что-то, есть же какой-то предел сворачиванию социальных программ.

КПРФ — это растущая сила, но я не уверен, что она конструктивная. Дай бог, чтобы у коммунистов нашлись конструктивные лидеры к тому моменту, когда Зюганов уйдёт, а он это сделает рано или поздно. Они не должны быть дубликатом «Единой России», партии, как ее окрестили, жуликов и воров. Но, при этом, они не должны быть экстремистами, и у них есть шанс занять конструктивную нишу.

К сожалению, на это накладывается, если говорить об электорате, какой-то экстремизм мышления, который сочетается с пассивностью. Но эта пассивность — очень взрывоопасная.

Сейчас многие говорят — придёт к власти Медведев, будет Перестройка-II. Я с этим согласен, но я бы добавил, что эта перестройка уже началась, и она пройдёт независимо ни от кого.

Происходят очень интересные вещи — например, по городам России идёт публичное обсуждение генпланов. Власть там нарывается на полную обструкцию. С одной стороны — чиновники, которые на таких слушаниях выглядят неубедительно и неприятно, а с другой стороны — видно, что публика собирается разная, там есть люди квалифицированные и неглупые. Но масса, которая таким образом собирается, она всё разнесёт.

Причём каждый в отдельности высказывается, может быть, и справедливо, но нет ни механизма реализации пожеланий, ни аппарата, который бы удовлетворил требования. В этом я вижу опасность экстремизма, который может оседлать какой-нибудь лидер. Оседлает не партия, оседлает именно лидер. Такой, как Жириновский — он, кстати, появился ещё в советское время.

«СП»: — Да, он дитя ещё той перестройки.

— И теперь вылезет кто-нибудь. Сейчас я не вижу ни одной конструктивной силы, хотя она возможна. Народ не хочет повторения 90-х годов, но это время начало забываться. Немецкий философ Освальд Шпенглер предсказал Вторую мировую войну — он считал, что она случится, когда вырастет поколение, которое не застало Первой мировой.

Сейчас подрастает новое поколение, которое тогда не натерпелось. И у него есть и радикализм, и нигилизм. Борьба будет между двумя тенденциями — некой позитивной повесткой дня, которую пока никто не предложил, и этой тёмной силой, которая может вновь устроить обрушение государственности. Тем более, что всё больше раздаётся голосов, что Россия вообще распадётся.

«СП»: — Как раз на днях средствам массовой информации хотели запретить писать на эту тему.

— Если брать в качестве примера те же обсуждения генпланов, то внешне такие собрания напоминают кампанию советского времени вокруг поворота сибирских рек. Тогда власть не имела чёткого понимания, какой вариант правильнее, и пустила процесс на самотёк. И, как описывал один из свидетелей этих событий, противники поворота были ничем не лучше чиновников, а то и хуже, потому что чиновники хотя бы разобрались в вопросе.

И даже если в зачатке общественных обсуждений есть какие-то понимающие люди, то потом этот процесс обрастает массой с экстремистскими, часто нелепыми требованиями и нулевой квалификацией.

«СП»: — Похожая вещь, как мне кажется, сейчас происходит вокруг Алексея Навального и его «Роспила» — пока проект не раскрутился, это было именно расследование. А теперь, когда он из политического блоггера превратился в настоящего политика, всё утонуло в шуме эмоций его поклонников и сторонников.

— Мобилизовать массы можно только так. Да, есть две тенденции — конструктивная и нигилистическая. А есть партийные образования, политические лидеры. И весь вопрос — как эти две тенденции будут представлены в партиях и лидерами.

«СП»: — Как партии распорядятся?

— А дальше избиратели встанут перед выбором: допустим, вы пришли в магазин за свежим хлебом. Свежего нет, есть разной степени чёрствости. И выбор таким и будет — из тухлых продуктов. За кого голосовать, больше будут иметь значение психологические характеристики, чем социальные.

«СП»: — А кто голосует за «Единую Россию»? Они набирают, и набирают действительно много.

— Это ещё вопрос, набирают ли они. Я недавно работал в одной из областей европейской части России. Мне открытым текстом говорили в администрации региона, что они включали сильный административный ресурс, и они всё равно не смогли добрать каких-то контрольных цифр. 45% столица области, промышленные моногорода — 40%, сельские районы чуть побольше, 55%.

Но это с административным ресурсом. А на наших фокус-группах вообще никто не говорил, что будет голосовать за «Единую Россию»!

Несколько лет назад, может быть, ещё год-полтора назад, за «ЕР» голосовало большинство, которое не хотело перемен. Сейчас — это моё мнение — уже произошёл слом этой тенденции. В народ постепенно проникает слоган «партия жуликов и воров».

«СП»: — Другие эксперты утверждают, что основой протестных настроений часто становится непопулярность назначенных губернаторов.

— Гораздо хуже обстоит дело с главами муниципальных образований. Да, есть закон, что революции происходят в столицах, но, с другой стороны, ненависть к «ЕР» в глубинке растёт быстрее, чем в городах. Город видит Грызлова, Грызлов его раздражает. А в маленьких городах и сёлах население имеет дело с цапками, как это было в станице Кущевской. «Единой России» была вынуждена проводить целую кампанию, отмежевываясь от братьев Цапков. Мол, они не имеют никакого отношения к нам. И в каждом регионе есть такие «не имеющие отношения».