Туофикеа — общественные новости

Дмитрий Зеленин после отставки не потерял веру в «Единую Россию» и Общероссийский народный фронт. Он не собирается переходить из партии власти в «Правое дело», которое недавно возглавил бывший его коллега по «Норильскому никелю» Михаил Прохоров. О том, какие уроки Зеленин извлек из своей работы на посту губернатора, он рассказал в интервью «Маркеру».

— Рассматриваете ли вы сейчас варианты возвращения в политику?

— Нет. Я пока не рассматриваю этот вопрос. Буду заниматься Ассоциацией менеджеров, бизнесом, помогать Федерации парусного спорта. В политику пока я возвращаться не хочу.

— Михаил Прохоров звал вас в «Правое дело»?

— С Михаилом Дмитриевичем по этому поводу не разговаривал. Он меня не звал.

— А как вы относитесь к идее Народного фронта?

— Я стоял у истоков его создания в Тверской области. Это очень правильная инициатива — опираться на то, что уже сделано в регионах. Сама концепция Народного фронта — это правильный подход к обновлению системы власти и системы политических отношений в обществе. Мы нуждаемся в том, чтобы общественные лидеры были не только лидерами в своих общественных организациях, но и больше участвовали в самой системе власти, например через выборы в Госдуму.

— Из партии не собираетесь уходить?

— Я член «Единой России» с 2003 г. и из партии выходить не собираюсь.

— Когда вы узнали о своей отставке? Почему, как вы думаете, ваша отставка была подписана во время Международного экономического форума в Санкт-Петербурге?

— Может быть, за сутки я знал, что такое решение будет озвучено именно в этот день. Принципиально форум в Санкт-Петербурге имеет большее значение для страны, чем изменение позиции одного чиновника. Я считаю, что это просто совпадение.

— В день вашей отставки многие говорили, что это связано с историей про дождевого червя.

— Ну, это уже вам судить лучше, если уж поговаривали об этом. А я смотрю конкретно на бумаги и решения, которые находятся у меня перед глазами.

— Вы связываете как-то эти две вещи?

— Даже не могу комментировать этот вопрос. Я рассматриваю этот случай как курьез. Я занимался государственной работой, и у меня был начальник, руководитель. Это прежде всего те отношения, которые были и есть сейчас в государстве. Прежде всего рабочие отношения.

— Планируете ли вы заниматься своим бизнесом?

— Сейчас рассматриваю различные предложения по инвестициям. Если говорить о направлениях, то буду заниматься сельским хозяйством, стартапами, которые могут решить какие-то прорывные вопросы.

— Бизнес-проекты будете развивать на свои деньги?

— Определенный капитал у меня есть. Но далеко не все бизнес-проекты можно развивать только за счет собственных средств, поэтому, конечно, рассматриваю возможность привлечения денег.

— Есть ли желание уехать за границу?

— Таких желаний нет. Я родился в России и дальше собираюсь здесь развиваться. Дети у меня учатся здесь. Поэтому я связываю свою дальнейшую судьбу только со своей страной.

— Многих россиян раздражают задекларированные доходы губернаторов и их дорогостоящие увлечения, в том числе и ваш автопарк…

— Ни одного дорогого автомобиля, пока находился в должности губернатора, я не купил. Последний приобрел в 2000 г. С тех пор только продавал. Да, до губернаторства я занимался этим, у меня парк из четырех ретро-автомобилей. Но сейчас в стране это хобби очень распространено, и вообще свой автопарк я считаю очень маленьким.

А по поводу деклараций у нас такое правило: если я пять раз купил одну и ту же акцию и пять раз ее продал, то у меня в декларации будет сальдированный доход с оборота. Поэтому по декларации сложно сказать, сколько человек заработал на самом деле. Нужно декларировать расходы чиновников, а не доходы. У нас же было в конце 1990-х годов декларирование всех покупок более $10 тыc.

— Удалось ли реализовать все, что задумывали на посту губернатора?

— Патерналистские настроения населения преодолеть не удалось. Не столь большое количество людей начало заниматься собственным бизнесом, как хотелось бы. Когда я вступил в должность, социальной защитой пользовалось 29% населения области, то есть почти треть населения имело доход ниже прожиточного минимума, сейчас этот показатель порядка 12-13%. Да, снижение было. Но все-таки население большей частью хочет опираться на государство, получать деньги, а не зарабатывать.

— Может быть, низкий уровень деловой активности — это не просто лень или нежелание, а невозможность работать из-за коррупции, административного давления? Вы лично как-то контролировали вопрос коррупции?

— Я надеюсь, что своими решениями я снизил коррупционный уровень. Многие вопросы решать стало проще. Но хочу отметить, несмотря на то что мой мобильный телефон известен большому количеству предпринимателей области, в том числе и малому бизнесу, количество звонков по коррупционным вопросам было минимальным, можно сказать, один звонок в год, а вот по поводу ЖКХ, например, — много. Хотя, конечно, с весом губернатора можно было отработать каждый такой случай. Из этого можно сделать только один вывод: все-таки предпринимателям проще не бороться с коррупцией вместе с властью, а платить «на нижнем уровне».