Туофикеа — общественные новости

340 лет назад, 6 июня 1671 года, на Болотной площади Москвы был казнен легендарный Стенька Разин. Палач сперва отрубил ему правую руку по локоть, потом левую ногу по колено, и только после этого голову.

«И за такие твои злые и мерзкие дела против Господа Бога и против великого государя Алексея Михайловича, — было написано в зачитанном в тот день приговоре, — и за произведенный тобой мятеж и измену и за гибель и разорение, причиненные тобой всей России, по указу великого государя бояре приговорили тебя к четвертованию».

Приговор, который по современным правовым нормам кажется просто изуверским, полностью соответствовал Соборному уложению 1649 года. Этот основополагающий документ русского права, не терявший своего значения аж до 1833 (!) года, точно устанавливал, кого, как и за что следует наказывать.
Шесть способов умертвить

В XI веке первый русский юридический документ Русская Правда не предусматривал смертной казни, зато законодательно закреплял право кровной мести. В правовом поле смертная казнь появилась лишь в 1397 году в Двинской уставной грамоте — она предусматривалась за кражу, совершенную в третий раз, но не за убийство.

К XVII веку за политические преступления (оскорбление государя, покушение на его жизнь, измену, самозванство) применялись уже описанное четвертование или посажение на кол. В 1614 году этим способом был казнен последний муж Марины Мнишек атаман Заруцкий.

По Соборному уложению 1649 года смертной казнью каралось до 60 преступлений. К списку «мер пресечения» добавилось еще четыре вида казней:

— сожжением («А будет кого бусурман какими-нибудь мерами насильством или обманом русскаго человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет: и того бусурмана по сыску казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия»);

— залитием горла металлом («Которые денежные мастеры учнут делати медные или оловянные, или … в серебро учнут прибавляти медь или олово или свинец… и тех денежных мастеров за такое дело казнити смертию, залити горло»);

— вешанием («А будет кто, будет на государеве службе в полкех, учнет изменою ис полков переезжати в неприятельския полки: и такова переезщика казнити смертию, повесити против неприятельских полъков»);

— закапыванием в землю («А будет жена ученит мужу своему смертное убийство: держати ея в земле до тех мест, покамест она умрет»).
Административный кнут

Естественно, далеко не за все правонарушения на Руси сразу рубили голову. Основная масса следственных дел касалась мелкой уголовщины и административных проступков. Голландский искатель приключений Ян Стрейс, посетивший Россию в год начала разинского восстания, писал:

«К преступникам применяют весьма строгие и суровые наказания, иные, чем в других странах. В числе прочих самые жестокие — батоги (Battoky) и кнут (Knut). Первые применяют к преступникам, чей проступок не особенно велик: преступник ложится на живот, затем приходят двое мужчин, один садится ему на шею, а другой на ноги, и бьют по спине и заду до полусмерти. Другое называется правом кнута; это еще более жестокое и мучительное наказание обычно применяется к тем, кто продает табак и водку без разрешения его величества, и совершается так: виновного обнажают до бедер, связывают ноги, затем помощник палача схватывает его обеими руками и взваливает его себе на спину. В то же время один из служителей суда (дьяк) читает приговор, сколько он должен получить ударов. У палача бич, приделанный к палке и состоящий из ремней невыделанной лосиной кожи, и он бьет им по телу преступника с такой силой, что с каждым ударом сдирает с костей кожу и мясо и в образующиеся полосы можно вложить палец. Когда я впервые увидал такого человека на улице, у меня волосы стали дыбом, до того он был растерзан: мясо висело клочьями, кровь свернулась от холода и замерзла. Я не думаю, чтобы кто-либо из моих соотечественников пережил подобное наказание; но московиты люди весьма крепкие».

«Кроме описанных наказаний существуют и другие, — продолжал любознательный голландец. — Среди прочих особо примечательно наказание за блуд и прелюбодеяние: виновника лишают одновременно причины и орудия его похоти, которое кладут на колоду и отрубают со всем к нему относящимся».

А вот как в XVII веке выглядел «волчий билет» — палач брал щипцы и откусывал крылья носа. Так метили преступников, дабы честные обыватели знали, с кем имеют дело. Одно время таким же образом поступали с курильщиками и теми, кто нюхал табак.

Надо сказать, что в те времена процесс дознания мало чем отличался от наказания за преступление. Вот как описывал дыбу — «детектор лжи» средневековой Руси — другой иноземец, Адам Олеарий: «У них (московитов. — „Труд“) имеются различные ужасные способы пытками вынуждать правду: Они связывают руки на спине, поднимают на высоту и привешивают тяжелое бревно к ногам; на бревно это вскакивает палач и сильно растягивает члены грешнику. Под ногами, кроме того, зажигается огонь, который жаром своим мучит ноги, а дымом лицо. Иногда они велят вверху на голове выстричь плешь, а затем дают на нее падать по каплям холодной воде; говорят, получается невыносимое мучение».

Справедливости ради следует отметить, что все эти русские зверства мало чем отличались от английских, французских или немецких. Таково было правовое поле того времени. Первые попытки как-то гуманизировать меры наказания относятся к самому концу XVIII века, но и они были связаны… с изобретением гильотины!
Кстати
«И за борт ее бросает…»

Уже упомянутый Ян Стрейс оставил воспоминания в том числе и о том, как похмельный Разин утопил в Волге персидскую княжну.

В позапрошлом веке они легли в основу известной народной песни. «Разин пребывал на судне, с тем чтобы повеселиться, пил, бражничал и неистовствовал со своими старшинами. При нем была персидская княжна, которую он похитил вместе с ее братом. Он княжну принудил стать своей любовницей. Придя в неистовство и запьянев, он совершил следующую необдуманную жестокость и, обратившись к Волге, сказал: „Ты прекрасна, река, от тебя получил я так много золота, серебра и драгоценностей, ты отец и мать моей чести, славы, и тьфу на меня за то, что я до сих пор не принес ничего в жертву тебе. Ну хорошо, я не хочу быть более неблагодарным!“ Вслед за тем схватил он несчастную княжну одной рукой за шею, другой за ноги и бросил в реку: Она была весьма красивой и приветливой девушкой, нравилась ему и во всем пришлась ему по нраву. Она тоже полюбила его из страха перед его жестокостью и чтобы забыть свое горе, а все-таки должна была погибнуть таким ужасным и неслыханным образом от этого бешеного зверя».