Туофикеа — общественные новости

Главным событием в общественной жизни страны все еще остаются выборы в Государственную думу и их итоги, вызвавшие первый за последние два десятилетия после распада СССР протестный массовый выход граждан на улицы – от Магадана до Калининграда. Теперь главное для всех пассажиров поствыборного теплохода (едва не написала – «Титаник») — понять: что же это все-таки было и чего на самом деле хотели десятки тысяч людей, по крайней мере, в Москве на Болотной площади, откуда буквально рукой подать до Кремля? Ужель и в самом деле их так глубоко взволновала национальная выборная игра — мухлеж власти? Ведь не впервой случается такое.

Многие обозреватели, аналитики и политологи сравнивают выступление народа на Болотной в Москве, на Пионерской – в Питере и далее – везде с началом горбачевской Перестройки, гласности, нового мышления и проведения первых более-менее свободных демократических выборов. Однако такое сравнение пока не совсем правомерно. Ни по массовости – например, в 1989 г. в провинциальном украинском городе Житомире собирались протестные митинги в 20-30 тысяч человек на 300 тысяч населения, а сегодня в Москве – столько же (или чуть больше), но на 15 миллионов. Ни по накалу страстей: народ требовал тогда ни много ни мало — отставки областного комитета партии и ЦК Компартии Украины во главе с Владимиром Щербицким – навсегда. То есть упразднения тоталитарной власти, шестой статьи Конституции про «руководящую и направляющую» все живое и мертвое КПСС, отмену цензуры и табу на тему последствий для здоровья людей ядерной катастрофы в Чернобыле.

Но тогда, кроме этих политических требований, не менее важное значение для миллионов людей имели и требования социальной справедливости. У меня в архиве до сих пор хранится брошюра моей предвыборной программы, которую я так и назвала – «За социальную справедливость!» Речь шла о том, чтобы упразднить привилегии для партийных бюрократов. Ликвидировать тайные (в подвалах обкомов партии) спецраспределители продуктовой благодати: колбасы, мяса, балыков со спеццехов местных мясокомбинатов, красной и черной икры, цитрусовых, импортных сигарет (обычно, это были блоки «Мальборо»), растворимого кофе и других тайных животных радостей советской партноменклатуры.

Пока они жрали свои пайки с апельсинами за закрытыми дверями в своих спецквартирах – секретными постановлениями в их спецдомах разрешались потолки не в 2 метра и 50 см, а на 20 см выше, народ в провинции довольствовался добытыми с боями в очередях сосисками с крахмалом. Вприкуску, конечно, с учением марксизма-ленинизма, которое «вечно, потому что оно верно». Похожее было и с промышленными товарами, которых на всех смертных катастрофически не хватало.

Такая же история происходила и со здравоохранением – партийные небожители, в отличие от простых смертных, имели свои спецполиклиники, спецбольницы и спецздравницы. Как выяснилось, в СССР ровно половина денег, выделенных Минздраву, шла именно на избранных, а вторая – на все 300-миллионное население. И это было несправедливо – в городах и весях Советского Союза народ на многотысячных митингах требовал передачи медицинских спецучреждений для всех, а в Житомире – для лечения чернобыльских детей. (И в моей депутатской программе про это тоже было написано.)

Восстановление социальной справедливости тогда для людей было настолько важно, что Верховный Совет СССР даже создал специальную Комиссию по привилегиям для изучения их в полном объеме и упразднения. Тогда ее возглавила профсоюзный босс одного из московских заводов Элла Памфилова. Ее отчет выглядел как апофеоз торжества справедливости – ведь в нем речь шла уже и о частных поездках министров-коммунистов и их семей, членов МК и ЦК на военных самолетах, например, на отдых, не говоря уже об использовании государственных машин («Волг») для обслуживания их семей (поездок с водителем на рынок, в магазины и т.д.)

Сегодня все эти льготы и привилегии бывших партократов на фоне тотальной, запредельной коррупционной составляющей власти и ограбления страны выглядят как-то мелко и блекло. Про них вроде даже и говорить неудобно, потому что они коммунистам и не снились — те привилегии, которыми вот уже 20 лет пользуется российская власть – снизу доверху. И главная привилегия – свободный доступ к «распилу» бюджетных денег.

Вот и получается, что одни, ничего из себя не представляя, ничего не сделав для страны, но урвав пару-тройку газовых и нефтяных скважин, заводов и пароходов, наслаждаются богемной жизнью в куршавелях, парижах и прочих лондонах. Рассматривая страну исключительно в качестве места, где лишь можно легко косить «трын-траву», то есть, как пишет сейчас молодежь на фейсбуках, — пилить бабло. И слать его «бочками» в офшоры, при этом цинично призывая западных бизнесменов вкладывать в Россию.

Во время мирового кризиса Кремль миллиардами рублей подсоблял «бедным» олигархам. А потом вдруг оказалось, что в Пикалево зарплату платить рабочим-то и нечем. И сам премьер уже на побегушках у олигарха – рванул героически спасать рабочий класс. Опять-таки — при следующем пересчете нуворишей их полку, несмотря на мировой кризис, прибыло. И после этого Дмитрий Анатольевич, выступая перед своими сторонниками, стал рассказывать нам в телевизор, какая в стране, оказывается, ужасная коррупция. Складывалось впечатление, что он сам впервые только с изумлением узнал об этом. Очнулся.

Другие же, проработав всю жизнь на государство, после спецприватизации оказались у разбитого корыта – без достойной пенсии и зарплаты, без возможности выучить в платных вузах своих детей, без медицины. В общем, без достойной проработавшего всю жизнь или ежедневно трудящегося человека жизни. Миллионы людей к тому же оказались запертыми на Дальнем Востоке: билет в столицу нашей Родины им просто не по карману – он стоит дороже, чем в США. И этих, других, не менее 80% населения.

Судя по все глубже разверзающейся пропасти между вороватыми богатыми (речь не идет о тех, кто честно трудится и достаточно зарабатывает) и обворованными еще при несправедливой приватизации бедными, между народом и властью, обслуживающей олигархическую камарилью, по тому, как лихорадочно до неприличия тандемщики перед выборами раздавали всем посулы и гроши, — народ вышел на улицы вовсе не из-за фальсификаций на выборах. Фальсификации стали всего лишь последней каплей, поводом.

Народ сегодня, как и 20 лет назад, не только жаждет справедливого социального реванша, но и снова пытается осознать себя равным партнером власти. Идя на выборы депутатов СССР, я выделила в отдельный раздел своей программы пункт «Достоинство человека»: «Поднять растоптанное достоинство человека, помочь победить в нем психологию «винтика», дать ему возможность почувствовать себя человеком… Изменить положение дел можно только посредством притока новых, свежих, не обремененных догмами и синдромом вседозволенности кадров, а не их перетасовкой и пересаживанием из одного руководящего кресла в другое». С тех пор прошло 20 лет, а тема все так же актуальна.

Уверена, что именно в жажде неутоленной за два десятилетия социальной справедливости, а также в восстановлении собственного достоинства и скрывается за внешними послевыборными протестами куда как более глубокий смысл выхода граждан на улицы городов России. Люди психологически устали от запредельной коррупции, криминалитета, несправедливости, лжи и просто — от лиц, десятилетиями мелькающих во власти. Люди хотят перемен.

И в этом смысле в России надо начинать все сначала. Свободные выборы, которые приведут к свободному правительству, работающему в интересах всего народа, а не кучки куршавельских и прочих тусовщиков, продолжающих наглеть за счет природных богатств, которые по Конституции принадлежат – вы не поверите! – всему народу.

Но сегодня на главный вопрос гипотетической мирной российской революции перемен — а кто же встанет во главе их? — ответа нет. Неужели Борис Немцов, который был в правительстве в 1997 г. первым вице-премьером и наряду с другими «младореформаторами» неплохо для себя, видимо, сыграл в ГКО. Как рассказывал покойный Борис Федоров, ставка по «коротким» ГКО достигала 300-400%. (Немцовские друзья, которых он перетащил из Нижнего в Москву, тоже прославились: один — тем, что послал за тещей и ее собачкой самолет в США, а другой объявил в стране дефолт.) Или Михаил Касьянов (известен как «Миша два процента»), сытый и довольный жизнью в премьерском кресле и резко ставший оппозиционером, когда его оттуда вышибли? А может, профессиональный большевик Эдичка Лимонов, «косящий» под вождя в последние дни его жизни в Горках и с французским паспортом (еще недавно) в кармане? Или Гарри Каспаров – с американским — поведет нас вперед к сияющим вершинам неолиберализма?

Неудивительно поэтому, что между такого сорта «лидерами» на сцене Болотной и людьми внизу возник некий глубинный психологический диссонанс. Было очевидно, что эти «лидеры» не «совпадают» с людьми, пришедшими на митинг и с их настроениями. Народу было много, но он не был ни столь агрессивен, ни столь радикализирован, как «лидеры». Народ был явно не готов и не желал никакой революции. Народ достойно показал зажравшейся олигархократии, что он есть, он все видит и понимает и что это все его достало – терпение лопнуло. Это была такая коллективная «желтая» карточка Кремлю вообще и Путину — в частности.

У мирной российской революции, к счастью для кремлевских сидельцев и огорчению людей, требующих перемен, нет достойного лидера. Пока — нет. Как за стеной – во власти, так и перед ней – в так называемой внесистемной и системной оппозиции – все то же и все те же давно набившие оскомину лица. Однако перемены в России уже неизбежны. И только от степени цинизма (или мудрости) властей зависит, говоря почти словами Столыпина, ждут ли нас великие потрясения, то есть кровавый русский бунт, или — великие мирные перемены. Революция или эволюция?