Туофикеа — общественные новости

Авторитаризм и тоталитаризм — довольно обычные явления в европейской, да и в мировой, политической культуре. По оценкам британского историка и социолога Томаса Райта, 75% существовавших в западном мире, России, Китае и Японии режимов были авторитарными и тоталитарными. Многие отмечают, что Россия, возможно, столкнулась с угрозой возвращения авторитаризма, перерастающего в тоталитаризм, в конце 2010-х годов. В связи с этим, небезынтересно вспомнить, почему тоталитарные и авторитарные вожди приходили к власти, и как заканчивалось их правление.

Пиночет, Ярузельский, Ахмадинежад, Саддам Хусейн… Все эти лидеры возглавляли режимы, отличительной чертой которых было полное уничтожение инакомыслия, репрессии в отношении оппозиционеров, концентрация капитала и власти в руках партийно-хозяйственной номенклатуры.

Если присмотреться повнимательнее, можно выделить и другие общие черты этих режимов: это антигуманность, цинизм, запредельная жестокость, пренебрежение правами граждан, в экономике — рентная перераспределительная система, когда рента вначале отчуждается в центр, а затем вновь раздается регионам на периферию, тотальный цинизм, государственное лицемерие и подлость. Не гнушались такие режимы и применением террора в отношении тех людей, сопротивление сломить которых или не получалось, или это было непреемлемо по экономическим соображениям.

Например, при Саддаме Хуссейне в Ираке стали показывать показательные суды и казни через повешение по центральному телевидению. То же самое происходит в наши дни в Иране у Ахмадинежада. А про остальных диктаторов-коллег по цеху, например, Пиночета, Каддафи, Сомосы даже и говорить стыдно. У этих «ребят» руки по локоть в крови.

При всех различиях национальных культур, все тоталитарные режимы похожи. Во-первых, в них сочетается централизация в руках узкой группы лиц экономической и политической власти. Вообще тоталитарные лидеры одержимы властной паранойей, они стремятся подавить любые формы протеста, ради чего тратят изрядную долю национального дохода на содержание тайной полиции и пропаганду.

Например, в нынешнем Иране Корпус стражей исламской революции — преступная террористическая организация на службе у государства — содержит около 500 000 (!!!) осведомителей, которые внедрены в каждую школу, детский сад, вуз, завод, больницу, воинскую часть и даже правительство. На диссидентов, а к их числу причисляют всех, кто публично допустил критику деятельности Ахмадинежада или духовного лидера Ирана, заводят досье. Нередко устраивают публичные процессы против «изменников родины», которые заканчиваются повешениями на стрелах автокранов — совсем надавно такое было устроено в г. Захедан, когда были повешены сразу 40 студентов — «шпионов», в том числе, 7 молодых девушек.

В современных тоталитарных и авторитарных режимах есть подобие свободного рынка, но этот свободный рынок — экономика мелких лавочников. Крупные предприятия, то есть месторождения углеводородов, заводы, фабрики, операторы связи, находятся в собственности высшей промышленно-финансовой олигархии. И эта олигархия, как отмечает Т. Райт, в действительности владеет государством. Она может заказывать любые формы пропаганды, избирать (точнее, назначать) президентов, национальных и духовных лидеров, может прибегать к тотальной пропаганде, цензуре, организовывать террор для искусственного создания врагов «вовне» или «внутри» государства.

Например, в том же Иране, как было установлено, террористическая организация «Воины Аллаха», лидер которой был выслежен и повешен по приговору иранского суда, долгое время действовала на деньги того же… Корпуса стражей исламской революции. То есть иранская охранка сама оплачивала террор в отношении своих же граждан.

Современное тоталитарное государство напоминает королевство кривых зеркал. В эпоху Интернета уже трудно обеспечивать реальное единомыслие, поэтому государственные цензурные органы вводят запрет лишь на публичную, то есть с использованием СМИ, деятельность по выражению отличной от государственной же точки зрения. Поэтому все газеты, телеканалы, интернет-провайдеры, словом, вся отрасль масс-медиа в таких режимах принадлежит самому же государству.

К слову сказать, ни в одном из упомянутых нами режимов не разрешается владение медиа иностранными гражданами (как, впрочем, и во Франции — прим.ред.).

Следует отметить, что при всех различиях, у современных нам тоталитарных режимов есть всего лишь один путь эволюции, и этот путь тесно предопределен экономической природой тоталитаризма. Тоталитаризм возникает как средство уничтожения конкурирующих контрэлит властной группировкой, когда слабость демократии, экономические проблемы и инертность народа способствуют созданию олигархического строя. Запрет на общественное инакомыслие лишь дополняет запрет на ведение независимой экономической деятельности. То есть стабильность режима держится, в первую очередь, на монопольном владении олигархией средств производства, а во вторую очередь — на запрете критики этой олигархии в печати и СМИ.

Что касается полицейского аппарата, который уничтожает диссидентов, то его роль в современных условиях незначительна, потому что массовые репрессии бросают тень на репутацию режима, поэтому обычно лидеры, подобные Каддафи и Саддаму Хусейну, стараются устранять лишь «особо отличившихся» оппозиционеров. Такая тактика избирательного государственного террора позволяет длительно создавать видимость демократии, то есть в авторитарном государстве в пропагандистских целях могут создаваться несколько «либеральных» радиостанций, газет, телеканалов, интернет-изданий, которые «как бы» свободны, хотя для них рамки контроля на самом деле просто немного шире, чем для остальных. Это помогает диктаторам сохранять лицо, даже позволяет «играть» в выборы и демократию.

Однако же закат тоталитаризма неизбежен, как и закат Солнца на исходе дня. Запрет на творчество, на занятие вольной наукой и экономической деятельностью, ведет к деградации производительных сил общества. В тоталитарных государствах невозможна инновационная деятельность, поэтому их экономика обычно имеет традиционную сырьевую или сельскохозяйственную ориентацию. Резкое изменение конъюнктуры рынка углеводородов, продовольствия, несет таким режимам экономический кризис и быструю смерть. Когда казна пустеет, а режимные и прочие силовые меры уже не приносят желаемого результата, обычно лидеры тоталитарных государств выбирают или медленное угасание при сохранении псевдосвобод (примером может служить Румыния при Чаушеску), или путь военно-полицейской диктатуры. По этому пути шли 90% деградирующих антилиберальных режимов. Диктатура в таких условиях становится всеобщей, отмена свобод, уничтожение носителей инакомыслия, становится нормальным делом.

Но и в том, и в другом варианте, тоталитарное государство постигает крах. Ибо люди постепенно утрачивают способность бояться и решаются на революцию. И в этом случае судьба диктаторов уже назавидна: в лучшем случае, изгнание, в худшем — суд и позорная казнь.

Мы не сомневаемся, что российских режим в наши дни — тоталитарный по своей сути. Попытки искусственно продлить жизнь системе, родившейся под танковые залпы в октябре 1993 года, когда боевики Ельцина разгромили парламент, выглядят более чем смешными. Действующий «тандем» может сколько угодно искусственно манипулятивными методами продлять свое правление, но это не сможет запустить процессы инновационной модернизации, которые нужны стране, как воздух. А без модернизации Россию с ее устаревшей сырьевой экономикой ждет медленное мучительное умирание. Любое маломальское снижение цены углеводородов в условиях глобального кризиса, когда сгорят валютные резервы, вызовет в стране нищету и жесткий кризис. Снизятся объемы импорта продовольствия, а это перспектива голода малоимущих. Подавлять социальный протест в таких условиях останется лишь танками. И случись что — власть нашего солнцеподобного руководителя государства (дай бог ему здоровья) превратится в пшик.

Это правда. То есть мы считаем, что это правда.

А вы попробуете спорить?