Туофикеа — общественные новости

Того факта, что не все в порядке в механизме реализации Европейской конвенции по правам человека, во взаимоотношениях Европейского суда и конкретных стран-членов Конвенции, сегодня не замечает только тот, кто принципиально не хочет этого замечать.

Исполняющий обязанности спикера Совфеда России Александр Торшин внес в Госдуму законопроект, по которому Конституционный суд (КС) РФ будет решать, возможно ли применить в России то или иное решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Сенатор предложил внести поправки в отдельные законодательные акты РФ, которые фактически ставят КС РФ выше ЕСПЧ, а также запрещают обращаться в ЕСПЧ до рассмотрения дел в Верховном суде.

Непосредственным поводом, побудившим сенатора внести документ, как принято считать, стало решение ЕСПЧ по делу военнослужащего Маркина, отказ которому в декретном отпуске был назван европейскими судьями противоречащим Конвенции по правам человека. Таким образом, ограничение прав мужчины было признано незаконным, и Россия должна была пересмотреть свое национальное законодательство. В ответ председатель КС Валерий Зорькин решил вывести вопрос на принципиальный уровень, призвав установить «предел уступчивости» национального правосудия по отношению к международному. После этого инцидента Зорькин опубликовал статью в «Российской газете», где развернуто объяснил, что Россия должна исполнять решения Европейского суда только в том случае, если они «не идут вразрез с конституционными основами страны» и не нарушают ее суверенитет. Он заявил: «Мы дали полномочия для учреждения юрисдикции Европейского суда. Но если Россия захочет, она выйдет из этого договора».

Валерия Зорькина в этом вопросе поддержал президент Медведев, который в декабре 2010 года на встрече с судьями КС заявил, что «мы никогда не передавали такую часть своего суверенитета, которая позволяла бы любому международному суду или иностранному суду выносить решения, изменяющие наше национальное законодательство».

Согласно поправкам, которые сенатор Торшин предложил внести в процессуальные нормы и конституционный закон «О КС РФ», КС фактически становится последней инстанцией при рассмотрении вопроса о необходимости исполнения решений ЕСПЧ о несоответствии примененного судами РФ закона Конвенции прав человека. Другими словами, Российская Федерация будет признавать свою вину лишь частично: компенсации заявителям будут платить по-прежнему, однако исправлять законодательство, чтобы подобных жалоб впредь не возникало, будут выборочно – как решит Конституционный суд.

Коррективы сенатор требует внести и в порядок обращения россиян в ЕСПЧ, изменив законы «О судебной системе РФ», «О судах общей юрисдикции в РФ» и «Об арбитражных судах в РФ». Александр Торшин хочет, чтобы обращаться в Страсбург можно было лишь после вступления в силу решения Верховного или Высшего арбитражного суда по делу заявителя, причем лишь в том случае, когда производство по нему будет окончено.

Формально сенатор реализовал заявление президента на Международном юридическом форуме, который признал, что Россия «не исключает для себя изменений в системе обжалования судебных решений», но «это скажется, конечно, и на процедурах исполнения решений международных судов». Соответствующие высказывания прозвучали и в ходе майской пресс-конференции Дмитрия Медведева в Сколкове. «Россия является членом суда. Подписала все документы и обязана их выполнять. Мы и дальше будем так поступать. Для нас членство в европейских институтах чрезвычайно важно», – заявил Медведев. «Но в некоторых случаях возникает ощущение, что решение суда небеспристрастно или мотивировано политически, – посетовал президент, подчеркнув, что это недопустимо: – Всякий суд должен создавать у всех сторон ощущение своей неангажированности, беспристрастности, справедливости, идет ли речь о внутреннем суде или же суде международном».

Александр Торшин отмечает, что его проект направлен на защиту суверенитета России, который «реально нарушается». В ответ на критику в свой адрес он заявил, что «когда ЕСПЧ возглавит Иисус Христос, я отзову свою законодательную инициативу. Но диктовать России, как ей строить свое законодательство, тоже не стоит».

Тем временем Комитет Госдумы по конституционному законодательству рекомендовал принять в первом чтении законопроект о неприоритетности международных договоров для Конституции РФ. Александр Москалец, первый зампред Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству ГД, уверен, что «законопроект может быть принят во всех трех чтениях до конца весенней сессии нижней палаты, не исключено, что уже 6 июля».

Кроме «Единой России» законопроект поддерживает фракция ЛДПР, категорически против выступают КПРФ и «Справедливая Россия». Группа депутатов из фракции КПРФ подала судебные заявления с требованием приостановить рассмотрение законопроекта в Госдуме. Коммунисты оценивают инициативу Торшина как противоречащую Конституции РФ, международным договорам.

Противники документа предупреждают, что его одобрение может привести к изгнанию России из Совета Европы. «Россия входит в Совет Европы, исполнение решений ЕСПЧ для нее обязательно, а международные обязательства выше национальных законов», – считают правозащитники. Людмила Алексеева прогнозирует, что «принятие поправок вызовет международный скандал». По ее мнению, «пострадают все – и политические партии, и обычные люди, для многих ЕСПЧ – последняя надежда на правосудие».

С правозащитниками согласился и уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин. «Этот законопроект вызывает много вопросов, в том числе и у меня. И первый из них: как это соответствует подписанной нами Декларации прав человека? Не будет ли означать принятие закона фактического разрыва декларации?» – поинтересовался Лукин, добавив, что в ближайшее время он намерен тщательно изучить законопроект совместно с экспертным советом.

В то же время в самом страсбургском суде ситуацию не комментируют. Пресс-секретарь Совета Европы Эстель Штайнер пояснила позицию организации: «Совет Европы принял решение не комментировать готовящийся закон, пока он не станет официальным документом».

Выжидательную позицию, занятую Европой, понять можно. Во-первых, своей законодательной инициативой Торшин по сути поспешил воплотить поддержанное Дмитрием Медведевым предложение главы Совета Европы Турбьорна Ягланда повысить роль высших российских судов в реализации Европейской конвенции, чтобы уменьшить поток российских жалоб в ЕСПЧ. Сегодня Страсбург буквально завален обращениями из России, на обработку которых уходит львиная доля рабочего времени европейских судей. Между тем иметь в своей институциональной структуре специальный орган, специализирующийся на исполнении функции высшей апелляционной инстанции российской судебной системы, едва ли входило в планы отцов-основателей Европейского суда по правам человека и Европейской конвенции.

Стоит напомнить, что еще в сентябре 2009 года Дмитрий Медведев призвал снижать количество обращений российских граждан в Страсбург. «У нас сама судебная система такова, что она, может быть, сегодня не дает всех возможностей для эффективной защиты, для того чтобы пройти все инстанции и получить справедливое решение. Наша судебная система устроена таким образом, что уже достаточно быстро можно обратиться в Страсбург. С одной стороны, это хорошо. С другой стороны, это препятствует развитию нашей судебной системы», – сказал президент.

Принятие предложения Торшина радикально решает эту проблему, поскольку по сути лишает смысла обращения российских граждан в ЕСПЧ – ведь его решения не будут исполнены до тех пор, пока их не подтвердит российский КС. Но признание российского закона противоречащим Конституции, согласно нашему законодательству, уже является основанием для отмены судебного решения, в котором этот закон был применен. Следовательно, ЕСПЧ становится просто лишней инстанцией, не имеющей самостоятельного значения: обратиться в КС можно и не посылая документы в Страсбург.

Помимо прочего, это означает значительное укрепление политического веса Конституционного суда, в связи с чем возникают закономерные сомнения в отношении фигуры, ради которой эти усилия предпринимаются. Едва ли в качестве такой фигуры следует рассматривать действующего главу КС.

Во-вторых, превращение ЕСПЧ в инструмент правки национальных законодательств, при всей понятной соблазнительности его использования в таком качестве теми или иными заинтересованными сторонами, не может не вызывать обеспокоенности, и это касается отнюдь не только России. В самой «единой» Европе есть немало сил, вовсе не заинтересованных в усилении политического веса ЕСПЧ и превращении его в самостоятельного игрока в и без того донельзя запутанном публично-правовом европейском пространстве. Вопрос о том, что же такое этот самый ЕСПЧ и где пределы его полномочий, с повестки дня не хотят снимать прежде всего сами европейцы.

«Тот факт, что десять первоначальных членов Конвенции подписались под своим пониманием прав человека, нисколько не значил, что пониматься и применяться такие права будут одинаково, что еще менее вероятно при том, что сейчас в Конвенции 47 участников… Европейский суд не имеет никакого мандата, чтобы пытаться сделать законы Европы едиными по многим вопросам. Например, если есть право на справедливый суд, то это отнюдь не значит, что все европейские страны должны иметь одну и ту же судебную процедуру». Эта пространная цитата принадлежит вовсе не Валерию Зорькину, не Александру Торшину и даже не Дмитрию Медведеву. Ее автор – лорд Хоффман, легендарный британский судья, член Палаты лордов, авторитет которого вряд ли будет оспаривать кто-либо в Европе. «Если бы даже судьи Европейского суда и были всемогущи, осознавая интересы жителей Великобритании лучше, чем мы сами, то было бы так же недопустимо с точки зрения конституционного права отдавать те решения, которые мы здесь обсуждаем, на откуп иностранного суда», – по-британски лаконично и исчерпывающе полно формулирует известный правовед основную мысль, заключенную и в обосновании предложения Александра Торшина, и в рассуждениях Валерия Зорькина на тему «предел уступчивости национального правосудия по отношению к международному».

На основе этих и иных высказываний уже появились и конкретные предложения и комиссии, чтобы определить взаимоотношения верховных судов стран Европы и Европейского суда в части конкретных дел, а также предложения о реформе Европейского суда. Ведь в противном случае под натиском дел, в том числе и из России, система европейского правосудия в области прав человека может рухнуть. «ЕСПЧ, по сути, – неподотчетная наднациональная бюрократия», – говорится в экспертном докладе британского аналитического центра Policy Exchange.

В самой европейской политико-экспертной среде крепнет убеждение, что ЕСПЧ, конечно, отстаивает важные ценности, но его структура и организация не отвечают поставленным целям. Поэтому суд нуждается в реформе. Если реформы не будут проведены в течение ближайших двух лет, национальным правительствам рекомендуется рассмотреть вопрос о выходе из-под юрисдикции страсбургского суда. Того факта, что не все в порядке в механизме реализации Европейской конвенции по правам человека, во взаимоотношениях Европейского суда и конкретных стран-членов Конвенции, сегодня не замечает только тот, кто принципиально не хочет этого замечать.