Туофикеа — общественные новости

Коррупция в Вооруженных Силах продолжает процветать. В частности, в сфере государственного оборонного заказа, по данным правоохранительных органов, разворовывается практически каждый пятый бюджетный рубль. Коррупция в армии ухудшает условия прохождения военной службы, подбор и выдвижение кадров на вышестоящие должности, уровень боевой и оперативной подготовки, приводит к дедовщине. Все вместе взятое подрывает престиж армии и военной профессии, что влечет еще большую деградацию и коррупцию в военной сфере. Своими предложениями по выходу из создавшегося кризиса с читателями «ВПК» делится Франц Адамович Клинцевич.

ранц Адамович, назовите, пожалуйста, самые острые, на ваш взгляд, проблемы современных Вооруженных Сил.

– Денежное довольствие. Жилье. Медицинское обеспечение. И с недавних пор коррупция.

– С недавних?

– Да, коррупция поразила Вооруженные Силы в нашей стране в последнюю очередь. Ржавчина, как известно, сначала покрывает слабые места металла, а ВС были хорошо сформированным, сильным, чистым механизмом. Здесь не на чем было заработать. В лучшем случае бутылку коньяка приносили, чтобы ускорить какой-то процесс. А сегодня приносят деньги. В кейсах. Потому что появилась коррупционная составляющая, нашлись источники. Какие-то земельные участки, помещения, один другому помогает, кто-то выгодно это использует, в общем, схемы существуют и работают. Мы выпустили джинна из бутылки. Коррупция в армии стала повсеместной.

– Каковы, по-вашему, основные причины развития коррупции в Вооруженных Силах?

– Основной двигатель – карьера. Люди хотят расти. Конечно, и раньше было сложно продвигаться по службе, было кумовство, родство и т. д. Сыновья генералов и родственники больших начальников всегда росли значительно быстрее таких ребят, как я, из деревни. Но… две трети своих воинских званий я получил досрочно, не имея никаких связей. Потому что была нормальная работа кадровых служб: подбор, подготовка и как элемент поощрения – рост офицера.

Сегодня расти так, как рос я, уже невозможно. Я не утверждаю, что все, кто использует коррупционную схему, подонки. В ВС достаточно порядочных людей, но все понимают – не подмажешь, так и просидишь на месте. Никто никуда тебя без этого не назначит. Сегодня каждый начальник понимает, что у него в руках появился инструментарий для собственного обогащения. Конечно, дают в этом случае не по миллиону-полтора долларов США, как «оцениваются» некоторые, даже не очень большие должности в правоохранительных органах. В Министерстве обороны таких денег нет. Там, прошу прощения, порой и борзыми щенками дают.

– А помимо назначения на вышестоящую должность? Какие сферы в Вооруженных Силах, на ваш взгляд, так же сильно коррумпированы?

– Призыв, материально-техническая сфера, жилищные проблемы. Очень жестко коррумпирована сфера распределения по окончании военного образовательного учреждения. В целом коррупция в Вооруженных Силах существует на всех уровнях, вплоть до солдат, которые платят деньги, чтобы уйти на два дня. Кстати, особенно это развито в подразделениях не боевых, а в тех, где налицо материальные ценности. Как правило, в подобных частях беспорядок и личный состав не занят боевой подготовкой. В нормальных боевых подразделениях коррупции значительно меньше. Потому что морально-нравственная, эстетическая и политическая обстановка в этих подразделениях более здоровая.

– В последнее время произошли какие-либо изменения? Ситуация улучшается или ухудшается?

– Изменения в лучшую сторону есть. Офицеры стали получать форму, служебное жилье, жилье по увольнению, денежное довольствие увеличивается. Немножко подняли офицеров – и коррупция начала снижаться. Но вот, к примеру, такая вроде бы хорошая на первый взгляд инициатива, как разовые выплаты (премии), коррупцию только усилила. Одних поощряют, других нет. В отдельных подразделениях офицеры складывали эти денежные поощрения и делили одинаково между всеми, а в других работала схема: «Ты получишь, если мне отдашь какую-то часть». Высокое денежное довольствие должно изменить ситуацию к лучшему. Но в целом с коррупцией, безусловно, без принятия кардинальных мер справиться трудно. Наша задача – хотя бы значительно ее уменьшить.

– То есть вы хотите сказать, что мероприятия, реализуемые в области борьбы с коррупцией в Вооруженных Силах, неэффективны? Почему?

– Потому что повязаны все. Это система, а с системой бороться практически невозможно. К примеру, уголовные дела заводятся только тогда, когда скрыть преступление уже невозможно. Некоторые попросту борзеют до такой степени, что полностью утрачивают чувство реальности. А если бы щипали понемножку, никогда бы ничего и не вскрылось. А начал кто-то наглеть, перегнул палку – и взрывается общественное мнение. Скрыть факты уже нельзя. Нужно возбуждать дело. Но это скорее случайность, а не результат планомерной борьбы с коррупцией.

С такой страшной, разрушающей вещью, как коррупция, надо бороться и с ней борются, но это, к сожалению, капля в море. Каждый день чиновник совершает пять-шесть коррупционных действий. Коррупционный оборот у нас – 270 миллиардов долларов в год. И то я считаю, эта цифра уменьшена в два раза. Это же сколько денег не работает на страну?! Это мертвые деньги, которые могли быть заложены в продукты, в квадратные метры, в услуги!

– Что же делать, чтобы капли борьбы превратились в море? Как победить коррупцию?

– Эта борьба должна стать частью общегосударственной политики. Это должен быть вопрос номер один. Из-за коррупции у нас не развивается экономика, не двигается наука, не появляются новые люди, ничему не дается роста – ни творчеству, ни интеллектуальному развитию, ни техническим возможностям. Я полностью отдаю себе отчет в том, что без сильнейшего ужесточения, вплоть до расстрела, и сильного, продуманного нравственного воспитания мы ничего не добьемся. Коррупция сегодня носит материальный характер при абсолютном нравственном разложении. Потому что если ты незаконно берешь деньги у того, кто их ворует или отрывает от себя, это безнравственно.

– То есть чтобы победить коррупцию в ВС, нужно в том числе вспомнить и о мерах по воспитанию морально-нравственных качеств военнослужащих? Что прежде всего может этому способствовать?

– Личный пример старших начальников. Традиции, патриотизм. Недавно был на мероприятии. Министерство обороны награждало съемочную группу фильма «Юнкера» грамотами, потому что этот фильм помогает формировать нравственные качества офицера. Или тот же «Адмирал». С исторической точки зрения, извините, полная туфта. Но с точки зрения практической, с точки зрения воспитания молодого человека это фильм о высочайшей офицерской чести и достоинстве.

Почему американцы одно время тратили на идеологию, повышение авторитета военнослужащих денег больше, чем весь военный бюджет российских Вооруженных Сил? Потому, что финансируя съемки фильма про армию или что-то связанное с военными действиями, Министерство обороны может требовать изменений, с тем чтобы ориентировать кино именно на поднятие патриотических чувств. А у нас что? Зрителю демонстрируют, как сломали голову, как пуля прошла, как кости видны. В погоне за объективностью, за попыткой показать все максимально реалистично мы в результате вводим наших людей в депрессивное состояние.

– Какие еще меры борьбы с коррупцией в ВС могут быть эффективны? Что вы скажете, например, о расширении полномочий надзорных органов – Главной военной прокуратуры, Следственного комитета.

– Надзорные органы и так хорошо работают. Необходимости расширять их полномочия нет. Эффективности эта мера не принесет. Коррупция – всеобъемлющий, пожирающий, разрушающий всю страну механизм. Придут, «занесут» и все – дело закроется. Мы сами должны контролировать эти вещи, проверять поступившие сигналы и реагировать на них. Должны вести разъяснительную работу среди личного состава, убеждать людей в необходимости давать сигналы, если они видят такие вещи. Они должны понимать, что в итоге любая коррупционная схема обернется и для них материальными потерями.

Вот едет человек в Германии по автобану, ест печенье и выбрасывает упаковку в окно машины. Это видит кто-то из граждан и заявляет в полицию. В результате этого господина остановят, вернут обратно, заставят убрать за собой и еще он оплатит большой штраф. У нас же все возмущаются, что мы живем в грязи, и сами мусорят повсюду. Вот недавно был на пляже с внучками. Все загажено. Не инопланетянами же, правда? Сами загадили и пытаемся это на кого-то свалить.

– Поможет ли раскрывать случаи коррупции организация специальных «телефонов доверия», нужна такая мера?

– Да, такая мера сработает. Помимо тех, кто банально хочет насолить начальнику, есть люди, которым искренне небезразлична судьба страны. Но обязательно должна быть при этом и обратная связь, чтобы правоохранительные органы, получив информацию, могли ее как-то конкретизировать, уточнить. Потому что могут быть и наговоры. Но у нас, к сожалению, все «течет» – сегодня кто-то обозначился, завтра все узнали, что он «заложил». И здесь надо тоже культуру повышать. Мы долго смеялись над поведением людей за границей в подобных случаях, но сейчас уже, извините, не смешно.

– Нужно ли, на ваш взгляд, усиление контроля над расходованием средств со стороны высшего руководства Минобороны?

– Средства надо контролировать всегда. Но у нас бывают и такие явления. Вчера танк стоил, к примеру, 26 миллионов рублей, сегодня – уже 56 миллионов, а завтра – 189. Принесли откаты в чемоданах – и все законно: цена танка действительно 189 миллионов рублей, когда, к примеру, зарубежный танк аналогичного класса – тот же западногерманский «Леопард» стоит в два раза дешевле. Недавно Минобороны России отказалось покупать отдельные образцы вооружения и боевой техники у предприятий оборонно-промышленного комплекса. Цена запредельная, а качество не устраивает. Военное ведомство пригрозило: или ОПК переделывает, или берем за границей. Это, считаю, абсолютно правильный подход.

– Поможет ли при таком положении дел законодательное ужесточение ответственности для коррупционеров в погонах?

– Поможет. Не надо бояться возбуждать уголовные дела. В армии в ответ на возбуждение уголовного дела сразу издается огромное количество приказов, где до всего личного состава доводится, что такие-то уличены в нечестности. И люди начинают понимать: тут не все так просто, это не «гражданка» – можно и влететь.

– Какие еще меры будут эффективны для морально-нравственного оздоровления армии?

– Повсеместное внедрение практики ротации офицеров. Эта практика в Вооруженных Силах уже есть. Человек отбыл три года на одном месте, потом место службы меняется. Пока на новом месте офицер не обрастет новыми связями, механизм коррупции не заработает.

– Но тогда может возникнуть другая проблема – несправедливость при распределении мест службы…

– Добиться справедливости в этом вопросе, наверное, невозможно. Это и раньше было. Была, к примеру, Группа советских войск в Германии, куда все хотели попасть. Были центральные округа и в то же время ТуркВО, ДВО и ЗабВО, где условия службы значительно хуже. Полностью исправить это положение невозможно. Но кадровые службы, на мой взгляд, должны предлагать офицерам какую-то понятную схему, какие-то правила игры. Например, офицеру на Дальнем Востоке надо предоставить несколько вариантов, где бы он хотел служить дальше. Может, он и не захочет перебираться в центр? Или же компенсировать удаленность мест службы и трудности с климатом повышенным уровнем денежного довольствия.

– Что лично вы видите в основе борьбы с коррупцией? Что нужно для того, чтобы антикоррупционные мероприятия в ВС заработали?

– В основе всего – честный, грамотный командир. Рыба ведь гниет с головы. В том подразделении, роте, батальоне, дивизии, где командир не участвует в коррупционной схеме, достаточно всех имеющихся мер, чтобы эта схема не работала. Если командир не ангажирован, не «завязан», если он уверен, что его самого никто на крючок не возьмет, то он, узнав о преступлении, тут же заявит в прокуратуру. Начнется следствие, возбудят уголовное дело и людям станет очевидно, что лучше не включаться в подобные игры. Командир играет в этом деле отрезвляющую роль. Помимо этого, при разработке законодательных актов мы отдаем себе отчет в том, что уровень денежного довольствия для офицера и командира должен быть и достойным, и таковым, чтобы человеку не захотелось терять эти деньги. А тут еще жилье дадут, мебель, машина есть да еще и жена работает… В общем, служить можно.