Туофикеа — общественные новости

Я бывал в Финляндии. Я знал нескольких финнов. Было время, когда знал сразу много финнов. Один из них умер у меня на руках.

Они могут выглядеть, как животные, вести себя, как урки, и быть самодовольными, как российская творческая элита… Удивительно, не правда ли?

Городок Сортавала — небольшое местечко на юге Карелии. Чтобы было понятнее, юг Карелии, это по сути север. Сортавала прилепилась сверху к Ладожскому озеру.

Городок расположен в самых красивых местах, какие есть в мире. Он мог бы быть кукольным, игрушечным и волшебным. Но волей истории и товарища Сталина стал советским, а затем российским.

Мы въехали в город, когда лишь начинало темнеть. Летнее время, ночи короткие и светлые. По улицам тишина и запустение.

Оживленной показалась лишь центральная площадь, если это можно назвать площадью, пятачок перед главной местной гостиницей, если это можно назвать гостиницей. Два больших сверкающих автобуса, кучка людей, фотоаппараты, зонтики от солнца. Почему-то одни мужчины.

Мы поехали дальше, туда, где нас ждали. Жёлтый кирпичный домик, из тех, что строились пленными немцами, покосившийся, с огромной трещины в стене. В окнах битые стёкла, кое-где перетянутые газетой. Квартирка на втором этаже.

Женщина лет сорока и совсем маленький мальчик-рахитик встречали нас на лестнице. Они знали Андрея и любили его. Андрей приезжал сюда раз в две недели со своими торговыми рейсами на микроавтобусе вокруг Ладоги. Каждый раз останавливаясь здесь на ночлег, он оставлял им какие-то деньги. Это был их основной доход.

Мальчик бросился навстречу на своих кривых инвалидных ножках и рухнул на лестнице. Андрей поднял его на руки.

— Где Машка? — спросил он. Женщина лишь покосилась на меня. — Это Ваня, он свой.

Женщина никак не отреагировала и впустила нас в квартиру.

Оказывается, у неё взрослая дочь. Оказывается, её нет дома. Оказывается, её никогда нет дома. Женщина плачет.

-Где, — говорю, — погулять можно в вашем городе?

-Да где хочешь, — отвечает женщина. — В город пойдёшь, там и девочек найти можно.

Тут Андрей взвился орлом, подскочил, начал кричать. Из его тирады я понял, что это ни в коем случае и он мне этого не позволит как старший, как капитан и как бывший врач. Он действительно лет на двадцать старше, действительно мой капитан и действительно в прошлом врач.

В сущности, гулять оказалось негде. Одинаковые улочки — либо таких же двухэтажных домов, либо деревенских срубов обитых вагонкой. Лишь одна улица красиво спускается к озеру. Да ещё, главная площадь. Чем ближе я приближался к ней, тем чаще видел проституток. Это казалось дикостью — откуда они в таком количестве в таком крошечном городке. Кого тут соблазнять?

Но количество их всё увеличивалось, вместе с наглостью. В конце концов на площади я наткнулся на целую толпу. Они стояли, скучковавшись в квадратике, под четырьмя работающими фонарями. Остальные фонари лишь покачивались на ветру, производя неприятный скрежет.

Виду них был ужасающий. Манеры и того хлеще. Чем пестрее разнился узор, размер клетки и цвет колготок, тем более одинаковыми они казались. Даже более одинаковыми чем старшеклассницы в школьных платьях на фото времён наших мам.

Я подошёл к пивному ларьку, купил бутылку пива, и тут на меня набросились. Они кудахтали и причитали, пока я не выругался крепким матом. Девицы мгновенно вытянулись и поскучнели…

— Да пошёл ты… — слышу…

Ну, я-то и пошёл. Сел у заброшенного фонтана и стал наблюдать.

Из гостиницы вынырнул человек. Обычный себе клерк на вид. Подошёл к стайке, выхватил одну девицу и юркнул с ней в автобус. Но выхватил он её как-то неестественно. Так воробей выхватывает червяка у рыбака из банки и несёт в клюве. А червяк извивается обоими концами. Только беззвучно.

За первым вынырнули второй и третий. Оба сильно поддатые. Подхватили ещё оду девушку из стаи и также уволокли в автобус.

Теперь уже выскочили человек пять, и я вдруг понял, что с ними неладно — это были финны. Благополучные с виду, некоторые тучные, некоторые стройные, хорошо одетые, отглаженные и выбритые, они бросались в стаю страшных уродливых проституток, словно ослепли на время. За пятерыми, скрывшимися с добычей в том же автобусе, вывалилась целая толпа. Девчонки не сопротивлялись, бежали покорно, молча, лишь руками махали. Финны налетали, как стая птиц на горбушку, все сразу и по одному, с краю и в самую гущу, ещё и у другого можно выхватить кусочек, если подвернётся… У меня голова кругом пошла — казалось, я Гулливер, сверху смотрю на стаю птиц, набросившихся на краюху хлеба. Они даже сцеплялись друг с другом, пытаясь урвать кусок получше.

Автобуса уже не хватало, второго тоже. Финны с добычей возвращались в гостиницу. Один ловкач, моих примерно лет, пьяный в умат и очень хорошо одетый, волок девицу в кусты прямо на площади. Парень волок её мимо меня, и я невольно загляделся на его страшную рожу и такую же страшную спутницу.

Финну сильно не понравился косой взгляд, и он полез драться. Когда он полез драться, девица полезла ему помогать. И тогда ещё один молодой финн бросился на меня с кулаками, пока третий уволок девчонку. Она так и уплелась с ним — кусок хлеба не сопротивляется, если один воробей отнимет его у другого.

Меня неизбежно бы избили. Они были пьяные, сильные, и к ним на помощь собирались ещё несколько парней. Но в этот момент откуда-то появился Андрей. А у этого человека, в отличие от меня, руки растут откуда надо.

Первый финн отлетел головой об асфальт, второго мы забросили в чашу фонтана, к сожалению для туриста — просохшего двадцать лет назад.

Вслед за тем Андрей отобрал девицу, которую только что уволокли у моего обидчика, и приказал мне идти за ним. На этот раз я не спорил.

Мы с Андреем приволокли девушку в квартиру. Это была Машка, дочь нашей хозяйки. Андрей знал её с пятнадцати лет. С шестнадцати она стала баловаться проституцией. Сейчас ей было двадцать, выглядела на все тридцать. С вероятностью все пятьдесят, она была заражена, скорее всего, целым букетом.

Андрей рассказал мне, что всё это значит.

Финны не могут пить водку на Родине. И не могут изменять жёнам. И то и другое наказывается чудовищными штрафами. Но финны могут на уикенд выезжать в Россию и там творить всё, что душе угодно.

Центры секс-водочного туризма — Выборг и Сортавала. Но Выборг город довольно большой, старинный и культурный. С портом, магазинами, ресторанами, музеями и множеством хоть ручной, но милиции. В Выборге финны пьют. Страшно, на отрыв, дико. В Сортавале они отрываются с местными девками. Не проституток там почти нет. Все уезжают, не окончив школу. Иначе у них нет шанса уберечься. В этом городе, который мог бы быть кукольным, игрушечным, европейским, каждый второй житель, включая детей, болен венерически.

Вы скажете, я написал вам о финнах?.. Да нет. Я бывал в Финляндии, знаю финнов. Когда-то знал многих, один из них умер у меня на руках. Нет, я не писал вам про финнов, потому что в основном они всё же другие. И ещё, потому что их проблемы меня не волнуют.

А мы с вами в основном другие? Я написал о том, что мы позволяем с собой делать.