Туофикеа — общественные новости

«Эффективные контракты» с учителями, учеными и врачами ни к чему хорошему не приведут

Озвученная Путиным идея заключения «эффективных контрактов» с преподавателями, исследователями и врачами, чтобы оплачивать не их пребывание на работе, а эффективность этой работы, на первый взгляд, выглядит вполне здравой. Понятно, что люди должны получать деньги не за формальную принадлежность к профессии, а за конкретные результаты своего труда. Понятно и то, что талантливому человеку и классному специалисту следует платить гораздо больше, чем серости и бездарности.

Но все это – в теории. На практике результаты труда представителей этих профессий зачастую не могут быть сиюминутными. Оценка эффективности их деятельности и уровня профессионализма может быть поставлена лишь через длительный промежуток времени.

В старом культовом фильме герой Шукшина пытается добиться ответа от попутчика в поезде: «Вот я поле вспахал, посеял, деньги получил. А пшеница не выросла. А я деньги получил. Как так?». И на встречный вопрос: «А на заводе разве не так?», он отвечает: «Так, да не так! Там я ось выковал – так ось и есть, она такая и нужна. А тут вспахал, посеял, а пшеница не взошла». То есть, на заводе результат труда виден сразу. Эффективность крестьянской работы тоже можно определить – по собранному урожаю. А вот в образовании, науке, медицине все гораздо сложнее: здесь результат – не непосредственный.

Вспомним еще один эпизод из другого старого фильма. Врач лечил больного. Тот вышел из больницы инвалидом. Его друзья написали жалобу на врача. При разборе дела комиссия установила, что врач применил к больному рискованный и не апробированный метод лечения. Значит, врач виноват. И только случайно, после бурных споров до членов комиссии доходит, что больной жив. А если бы врач не рискнул, он должен был умереть. Так чем в данном случае определять эффективность работы врача – инвалидностью больного или его жизнью?

Что касается эффективности труда профессора университета, то ее можно определять по стратегическим результатам: каких профессиональных высот добились его бывшие студенты, где они работают и на каких должностях (если бы в сегодняшней России трудоустройство хоть на йоту зависело от успехов в образовании). А можно – по оценкам, полученным на экзамене: много пятерок – преподавал хорошо, много двоек – преподавал плохо. Тогда хорошим профессором будет тот, кто ставит меньше двоек и больше пятерок.

Работу преподавателя вуза можно также оценивать по числу прочитанных им часов – и тогда будет неважно, что за предметы он читал, и какого качества были лекции. Или по числу написанных им монографий и подготовленных методических пособий (правда, здесь возникает вопрос финансирования издания и качества продукции). Есть еще наивная идея оценивать эффективность по индексу цитирования. Когда-то это был относительно значимый метод, но при нынешнем потоке информации даже сверхоригинальная публикация может затеряться среди потока скучных обязательных текущих статей, написанных для выполнения официального плана.

А что будет определять эффективность работы сотрудника музея? Может быть, число вытертых им от пыли экспонатов, или количество проведенных выставок? Или же число бесплатно отработанных на субботниках по уборке территории часов, которые научные сотрудники вынуждены отрабатывать, потому что в противном случае директор музея не выпишет им премию за научные достижения?

Во всех этих сферах замерить итоговый результат нельзя. Можно лишь зафиксировать некие единицы проделанной работы. Но если эффективность работы врача оценивать по количеству принятых им пациентов, то он будет заинтересован в том, чтобы они к нему чаще возвращались, то есть, будет плохо их лечить. Если учитывать вторичные обращения, то врач будет вынужден искать пути отказа от приема таких пациентов.

Однако разве для кого-то секрет, что в ходе реализации нацпроекта по здравоохранению после введенной Дмитрием Медведевым системы начисления надбавок за качественную работу врачей заставили на порядок увеличить объем отчетной документации? А доплаты в большей степени пошли административному персоналу, нежели собственно врачам…

Итоги работы исследователя чаще всего можно оценить лишь спустя десятилетия. Вот, например, наш нобелевский лауреат Жорес Алферов получил всемирное признание лишь через полвека после того, как сделал свое научное открытие. И не потому, что его недооценивали, как ученого, а потому что последствия открытия стали ясны только тогда. Тут действует такое правило: чем работа талантливее и значимее, тем больше времени может понадобиться для ее признания.

Так или иначе, но «эффективные контракты», о которых говорил Путин, можно заключать в бизнесе или административно-производственной сфере. Это типично рыночная схема: заказчик дает конкретное задание – исполнитель берет на себя обязанность его выполнить в определенный срок. Если же речь идет о создании неформализованного продукта, о деятельности, в которой профессионализм, по существу, является проявлением творчества, все известные критерии качества не могут быть объективными. И чем большим числом показателей будут пытаться регламентировать этот труд, тем менее содержательным и эффективным он станет.