Туофикеа — общественные новости

Сегодня складывается впечатление, что исчезли границы между действительностью и виртуальным миром компьютерных игр, где каждый может построить государство-игрушку, сконструировать, исходя из собственных представлений, народ. Современный мир все более и более поглощается волнами микронационализма.

Небезосновательно можно говорить и об экспорте революции микронационализма в глобальном масштабе. При этом речь идет именно о пришествии нового национализма — национализма неклассического, имеющего обоснование в теориях и практиках постмодернизма и неолиберализма, стремящихся сформировать эру глобальной фрагментации.

Микронационализм, миноритарный национализм, этнорегионализм, уменьшительный национализм, этнонационализм, этносепаратизм, национал-сепаратизм — все это лишь различные имена одного явления. Имеется в виду деконструкция исторически сложившихся больших сообществ путем проектного конструирования развития сообществ локальных. Направляемые локальные образования видятся призванными способствовать дезинтеграции классических наций-государств и государств-цивилизаций (многонародных и национальных). Конструируемое «возрождение» малых сообществ призвано обернуться их «эмансипацией», «высвобождением сил», «подавляемых» сообществами большими.

Идеология микронационализма содержит тезис, согласно которому последовательный курс на этнонациональную регионализацию и локализацию социальной жизни, освобождение из-под власти больших целостностей, с их «угнетающей» централизацией, всесторонне способствует «раскрытию» экономического потенциала населения и территории, уберегает от распыления «творческой» энергии, делает «развитие» более эффективным. Подразумевается, что «подавляющее» воздействие большого сообщества выступает помехой на пути результативного включения в структуры глобального рынка. Проще говоря, «сильные» большие сообщества препятствуют действенной работе международных банков, транснациональных корпораций, международных финансовых домов, глобальных рыночных сил. Они являются преградой на пути полноценного вхождения в мир потребления и в силу этого становятся излишними.

Собственно, сама необходимость небольшого государства в рамках конструируемой этнонациональной общности объясняется потребностью в более эффективном потреблении товаров. Его значимость во многом утверждается через суверенное потребление — потребление, не опосредованное большим сообществом (что, конечно, никак нельзя смешивать с экономическим суверенитетом). Микронационализм принципиально не обладает системно разработанной социально-экономической программой, так как предполагает включение формируемого народа и государства в неолиберальные экономические проекты. В этой связи микронационализм превращается в расходный материал для построения глобального рыночного порядка. Мир диссидентствующих провинций, устремленных к автономии и независимости, делается обреченным на послушание механизмам мировой рыночной экономики.

Силы микронационализма исходят из принципа национального суверенитета. Классическое понимание народного суверенитета связано с идеей свободного, нравственно ориентированного, разумного субъекта, который обретает целостность своего личного бытия в национальной коммуникации. Единение в национальном сообществе приводит не к обезличиванию, а к полному раскрытию личного начала в человеке. Объединение людей в нацию сопровождается возрастанием суверенитета. В большом сообществе возрастает человеческая свобода, многократно увеличивается мощь человека в деле покорения слепых сил природы, в деле построения культуры как царства духа, открываются благоприятные возможности возрастать в нравственности и разумности.

В классическом понимании разделение человечества на суверенные народы подразумевает и перспективу единства. Духовное единение людей осуществляется посредством солидарности самобытных национальных миров. Человечество всегда остается личностным и национальным. Его единство раскрывается в общении самобытных народов, жизненном взаимодействии национально конкретных сообществ. Между идеей нравственного единения человечества, общечеловеческим суверенитетом и национальным многообразием присутствует очевидная связь.

Классическое понимание суверенитета подразумевает отстаивание образа человека как активного субъекта исторического процесса, как существа, выступающего из природы в мир духовной свободы истории и культуры. Человеческое сообщество, сводящее свою сущность к потреблению, есть ли действенный исторический субъект? Если сообщество противопоставляет себя другим во имя подчинения анонимному пространству экономической однородности, то не идет ли речь о пути в мир слепой экономической необходимости? Не имеется ли ввиду апология сил, разрушающих личностную и нравственную природу духовности, самые основания народной культурно-исторической жизни человечества? Не означает ли подчинение народа обезличенному экономическому порядку — подчинение разумно-духовного начала природно-экономическим инстинктам? Не подразумевает ли односторонний выбор в пользу экономикоцентристски организованного всесмешения, отказ от права быть субъектом истории, забвение суверенитета как универсальной ценности? Не идет ли речь в таком случае, скорее, об обесценивании национально-культурного многообразия человеческого бытия, утрате жизнетворческой связи сообщества с нациеобразующими началами, деконструкции национального самоопределения?

Спутником постмодернистского микронационализма выступает постмодернистский макронационализм. Речь идет об отстаивании суррогата большой гражданской нации, последовательно противопоставляемой нации соотечественников, редукции «плотной», насыщенной культурой и духовными смыслами национальной идентичности к «тонкой», абстрактно-бессодержательной, конструируемой на базе совпадения предпочтений в сфере потребления. В таком случае гражданский национализм сводится к формальному конституционному «патриотизму» и «патриотизму» потребления. Нация оборачивается виртуальным образованием, сооружающимся посредством экономических контрактов и телешоу. Постмодернистский макронационализм также оказывается задействованным в деконструкции больших национальных и цивилизационных целостностей.

Поднимающиеся силы постмодернистского национализма — очевидный вызов XXI столетия. Они несут нестабильность и хаос, болезненный процесс дробления сообществ, провоцируют развертывание различного рода гражданских войн внутри исторически сложившихся государств, усиливают атмосферу неопределенности, подозрительности и недоверия в международных отношениях. Имитируя классические модели народного самоопределения и суверенитета, адепты постмодернизма осуществляют их последовательную фальсификацию. Опираясь на фолианты постмодернисткой схоластики, непрерывно финансируемые социально-технологические лаборатории, они стараются проектировать жизнь народов исключительно по своим лекалам.

К глубокому сожалению приходится признать, что в России присутствуют постмодернистски ориентированные интеллектуальные центры, служащие очагами конструирования и распространения постмодернистского микро — и макронационализмов. Преодоление постмодернистского национализма остается одной из стратегических задач развития страны в настоящее время.