Туофикеа — общественные новости

Первая версия предвыборной программы праволиберальной партии написана левой рукой.

Название манифеста «Правого дела» содержит приписку «Версия 1.0». По аналогии с миром гаджетов и компьютерных программ, это обещает в недалеком будущем появление нового, улучшенного продукта с новыми функциями и залеченными детскими болезнями. Вообще-то, сырые разработки принято называть бета-версиями, но в этом случае даже такое обозначение было бы несправедливым. Партия «Правое дело» выставила на суд общественности совершенно неработающий прототип. Чтобы он заработал, его нужно переделать полностью.

Документ из 28 страниц охватывает широкий круг тем — от нового мирового порядка до товариществ собственников жилья — и оставляет ощущение полной идеологической беспомощности. Власть, которой оппонирует «Правое дело», тоже лишена идеологии, поэтому партийным идеологам приходится все придумывать с чистого листа, им просто не на что опереться. Зато в тех местах, где речь идет о решении прикладных задач: реформе государственного управления или борьбе с высокой смертностью, документ звучит вполне здраво. Правда, иногда здравый смысл прячется за довольно странными формулировками вроде «поход против смерти».

Ощущение такое, будто манифест в спешке склеили из текстов, написанных разными людьми. Некоторые места из документа уже вызвали недоумение у потенциальных сторонников и людей либеральных взглядов. Антон Носик, например, обращает внимание на слова в конце манифеста: «Мы никогда не скажем о России «эта страна»» — заклинание из репертуара русских националистов.

Что случилось 20 лет назад?

В начале документа говорится: «Сотни лет Человек никогда не был целью системы государства и власти. Он был только ее средством. <…> Двадцать лет назад ситуация впервые кардинально изменилась. Мы стали настоящей Республикой. Мы — новые люди новой России». Несколькими строчками ниже предлагается прямо противоположная трактовка недавней истории: «Наша Республика в опасности. На нас — бремя побежденных в холодной войне. Наша индустрия, армия, школа и здоровье подорваны».

Уезжать или оставаться?

«Мы — граждане России, не представляющие своего будущего вне своей страны», — говорится на странице 2. «Треть молодежи мечтает уехать за границу», — сообщают авторы манифеста на странице 3. Очевидно, треть молодежи заранее исключена из потенциального электората.

Кому принадлежит вся власть?

Манифест декларирует: мы недовольны, тотальная деградация угрожает стране распадом, возвращается авторитаризм. Раздел, посвященный критике авторитарных тенденций нынешней российской власти, содержит один из самых загадочных пассажей манифеста: «Сегодня единственная реально существующая в стране власть — власть Президента». Такое можно было написать лет пять назад, но тогда никакого «Правого дела» не было. В манифесте много резкой критики, но она всегда относится к институтам, то есть как бы ни к кому: «В 2000-е президентская власть приобрела многие черты монархической, Конституция фактически ставит ее выше законодательной, исполнительной и судебной», «Сегодняшняя власть вынуждена опираться на личную преданность безответственной бюрократии, набивающей карманы. У бессилия нашего государства, у его равнодушия к людям, у коррупции общая главная причина — дефицит власти». Самое конкретное описание адресата критики: «группа людей, находящихся у власти».

Новый порядок

За критикой следуют требования, очень громкие и такие же безадресные. Первое — сделать Россию самой свободной в мире страной. О какой свободе речь, объясняется туманно (несколько вариаций на тему фразы «раскрепостить творческий потенциал»), зато довольно четко обозначен контекст: «В мире происходят серьезные изменения. Формируется новый мировой порядок. Впервые нам не угрожают прямым военным вторжением. Давайте воспользуемся этим». Контекст для либеральной партии получается странный: рассуждения про «новый мировой порядок» как будто позаимствованы из геополитических фантазий коммуниста-ностальгика Александра Проханова. Однако для авторов манифеста постоянная внешняя угроза и новый порядок не фантазия: «Мы должны вложить все наши преимущества — человеческие качества, природные богатства, способность защищать себя и других, высокий уровень цивилизационного развития, жизненное пространство — в создание России как самой свободной страны мира. Наша свобода должна стать несомненным практическим благом, за которое голосуют не только руками, но также ногами и деньгами. Если XIX век был мировым веком американской свободы, то XXI должен стать мировым веком свободы российской».

Политическая реформа

Требование номер два — сделать Россию эффективным государством. «Бедность в такой богатой стране, как наша, имеет единственное происхождение — целенаправленную, хотя и не объявленную, политику власти». Чтобы это преодолеть, надо заставить власть развиваться. Далее следует каталог необходимых для этого мер, который сам по себе мог бы стать полноценной предвыборной программой: ограничение мест в Думе для правящей партии, ограничение доли государства в СМИ, ликвидация института президентских полпредов, уведомительная регистрация партий, сокращение госаппарата в два раза, отмена внутренних паспортов и регистрации, выборы мэров и местных самоуправлений, отмена досрочного голосования, возвращение губернаторам полномочий федерального уровня. При этом нигде прямо не говорится о том, что выборы губернаторов надо вернуть. Зато «Правое дело» предлагает наделить новыми полномочиями Думу и суд: «Необходимо обеспечить правовую возможность судиться непосредственно с государством, с Российской Федерацией, а не с ведомствами, обжалуя неисполнение обязательств государства», «Государственной Думе должно быть предоставлено право следствия и суда по делам государственной важности. Дума должна получить права расследования и импичмента в отношении членов Правительства и глав субъектов Федерации, а также собственных членов».

Индустриализация, инновации и земля — крестьянам

Экономическая часть манифеста получилась гораздо менее содержательной и совершенно неконкретной. «Экономическое и политическое объединение европейского континента — необходимый шаг в конкуренции с США и Китаем в рамках нового мирового порядка. <…> Нам необходима максимальная экономическая интеграция с Европой. В экономическом смысле мы должны стать одним целым, иметь единую валюту, обеспечить свободное перемещение людей, товаров и капиталов». При этом предложения «Правого дела» очень мало похожи на реальную европейскую модель. Партия провозглашает курс на «новую индустриализацию», хотя все развитые страны давно уже вступили в постиндустриальную фазу. Кажется, что в «Правом деле» просто не хотят идти по стопам Ленина, который попытался проскочить из феодализма в социализм, минуя капитализм. Но не выходит — тут же предлагается раздать землю крестьянам: «Необходимо безвозмездно предоставлять землю для занятия сельским хозяйством и пищевым производством, для поселения и ведения индивидуального хозяйства, строительства собственного жилья, для создания несельскохозяйственных производств и кооперативов в деревне». При этом крестьянам вменяется в обязанность многозадачность — они должны и сеять, и жать, и сами же торговать: «Необходимо развить местную инфраструктуру, дающую крестьянам прямой доступ к городским рынкам. Нужно дать им доступ к городским ресурсам, освободить от рэкета перекупщиков». Требование запретить размещение новых крупных производств в больших городах выглядит еще большим абсурдом: во-первых, потому что такие производства давно не создавались. А во-вторых, это фактически означает создание моногородов, про которые и так никто не знает, что с ними делать. Много внимания в документе уделяется централизованному планированию и конверсии военных производств. На этом фоне единственным современным предложением партии выглядит отмена налогов для новых отраслей экономики.

Зоны смерти и школа как в СССР

В сфере социальной политики наблюдается все та же смесь националистических и советско-коммунистических штампов, что и во вводной, идеологической части: «Воспроизводство здорового и образованного народа — цель и приоритет государства», «Школа должна быть школой знаний, обеспечивающих инновационные перспективы страны, а не школой бытового жизненного опыта. В школу необходимо вернуть воспитательный процесс. В школе нужно создать современные детские организации, прививающие первые базовые навыки демократии и состязательности», «Индустриальные отрасли культурного производства — мультимедийные искусства и кино — должны создавать образы нового российского жизненного уклада», «Мы — партия похода против смерти». За этим странным девизом неожиданно следуют совершенно разумные меры по борьбе со смертностью: «Каждый город должен быть обследован, должна быть составлена карта его смертельных зон. Смертоносные дорожные знаки, переходы и перекрестки, места торговли наркотиками, криминогенные районы и дома должны быть обозначены нами и стать зонами организованного активного взаимодействия городской общины и правоохранительных органов». Вообще, в отличие от сферы Больших идей, в сфере Малых дел манифест по большей части звучит конкретно и здраво.

Резюме

Манифест «Правого дела» должен был показать, что партия готова идти на выборы. Вместо этого он показал, что у партии нет ни идеологии, ни единства, ни просто качественного экспертного корпуса. Никакой внятной концепции развития России по либеральному пути она пока не предложила. Но очевидно, что главная проблема партии Благих намерений — не идеология, а кадры. Все, что рождается в недрах партийного аппарата: от рекламных плакатов с лицом лидера и сомнительными лозунгами до неприлично сырого манифеста, выглядит как деятельность засланных врагами диверсантов. Впрочем, кто знает, может быть, так оно и есть.